Александр Осипов - О времени и о себе

Климат был мягкий. Зимой сильных морозов не было, да и снега было мало. За два года службы мы ни разу не ходили на лыжах.

В ГДР находилась самая мощная военная группировка советских войск под названием Группа Советских войск в Германии. Да, это было и понятно. Германия в двадцатом столетии развязала две мировые войны, унесшие десятки миллионов людей. Со стороны ФРГ исходили ещё голоса о взятии реванша. На это их подталкивали и силы со стороны США. Со стороны западных спецслужб была развёрнута на территории ГДР широкая сеть агентурной разведки, которая стремилась следить за каждым перемещением наших воинских подразделений, а также вела сбор сведений о наших частях. Со стороны западных спецслужб проводились террористические акты по отношению к нашим частям. Поэтому говорить о спокойной службе нельзя. Войска всегда должны были находиться в боевой готовности, на порядок выше, чем в Союзе.

Командовал в те годы Группой Советских войск в Германии до 1969 года маршал Кошевой, а после него генерал полковник Куликов, в последствии начальник Генерального штаба, маршал Советского Союза.

Поздно ночью поезд прибыл во Франкфурт на Одере. Было приказано всем выйти из вагонов и построиться по командам. Ночь была тёмной, и мы видели только около места построения, где находились мы, прибывшие из Союза, а также офицеры и машины прибывшие за нами. Было немного неловко ощущать, что мы находимся на чужой земле вдали от Родины.

Назывались команды. К ним подходили офицеры и уводили новобранцев к машинам, и увозили по своим частям. Шеренга постепенно таяла на наших глазах, всё меньше и меньше оставалось и офицеров из частей. Из прибывших офицеров мы не увидели ни одного десантника, и от этого нам стало немного грустно. Вскоре последней осталась наша команда и офицеры в форме пехотинцев. Мы с земляками переглянулись, пожали плечами и стояли в недоумении.

К нам тихо подошёл майор и спокойно сказал: «Ну а с Вами мы должны побеседовать с каждым в отдельности». Нас завели в помещение, расположили в комнате и по одному стали приглашать в комнату для собеседования.

Для нас ещё больше стало загадок: где же нам придётся служить? Если проводят собеседование с каждым, значит отбирают в какую-то особую часть. Но какую?

Подошла очередь и моя для собеседования. Я зашёл в комнату. За столом сидел майор в общевойсковой форме. «Присаживайтесь», – спокойно сказал он и указал рукой на стул. «Фамилия, имя, отчество», – спросил майор. Я ответил также спокойно: «Осипов Александр Ильич». Он записал в тетрадь, и началась непринужденная беседа. Спросил кто родители, от куда родом, прошёл ли курсы по подготовке на парашютиста. Незаметно он подвёл наш разговор к тому, что нас подобрали для службы в части, которой в случае боевых действий предстоит действовать в глубоком тылу противника, и, как он доходчиво выразился, у нас будет только «билет» в один конец, но наши действия могут спасти жизни сотням тысячам, а может и миллионам мирных людей. «Так что подумайте хорошенько. Если не согласны, то мы Вас направим служить в другую часть», – сказал он. С минуту мы молчали. «Ну, что скажите», – нарушил тишину майор. «Я согласен», – ответил я. «Ну, вот и хорошо, но у Вас ещё будет время подумать, и если вы передумаете, то доложите», – спокойно сказал он.

Вышёл от майора я уже в приподнятом настроении. Я понял, что нас подбирали для службы в части, назначение которой для нас осталось ещё неизвестно.

Я ещё не знал, что дал согласие на службу в бригаде специального назначения для проведения разведывательно-диверсионных действий в глубоком тылу противника, которая непосредственно подчинялась Главному разведывательному управлению Генерального штаба.

Итак, мне предстояло служить в спецназе.

Спецназ. О нём ни чего не писали в газетах, ни чего не говорилось по радио и по телевидению. Спецназ был засекречен. Служить в спецназ отбирали очень тщательно, ещё когда были допризывниками. Тщательно проверялась родословная и политическая подкованность допризывника. Попасть служить добровольцем в спецназ было невозможно, так как о таких частях сведений не было. Даже можно было добровольцем попроситься служить в частях комитета государственной безопасности, а в спецназ такой возможности не было. Это говорило о том, что спецназ при Главном разведывательном управлении Генерального штаба имел секретность выше, чем части КГБ. О спецназе ГРУ начали понемногу писать и говорить лишь в девяностых годах, когда не стало Советского Союза и к власти пришли демократы.