Ирина Табакова - Режим - «взлётный!»

– Тогда, можно сказать, Лена не прошла проверку на «профпригодность».

Алексей Иванович внимательно посмотрел на Афанасия.

– Знаешь, я не подарок, понимаю это сам, – начал Афанасий, – да и семья для меня сейчас наверно лишнее. Лена мне действительно нравилась, мы встречались несколько месяцев, она оставалась у меня ночевать, хотели начать жить вместе. Но буквально месяц назад всё стало рушиться. Сначала у метро какой-то грязный парнишка просил хлеба. Она шла ближе к его стороне, и я передал свой хот-дог, ещё не тронутый Лене. Она протянула парнишке. Тот взял и дотронулся до неё своей рукой. Она так закричала на него. Словно бешеная собака сорвалась с цепи. Начала его обзывать даже один раз ударила. Потом я её увёл. Два часа успокаивал. Она всё шла, ворчала и возмущалась. Тогда я подумал, наверно просто нервы. Ну, бывает, что-то случилось у человека. Осторожно спросил, а она мне грубо ответила, мол, не твоё дело. Я настаивать не стал. Потом услышал, как она разговаривала по телефону с какой-то своей подругой, и они обсуждали, как отомстить кому-то. Что-то придумывали, роли распределяли. Когда я спросил, что это было, она снова сказала, что не моё дело. Я хотел решить по-хорошему, хотел помочь, но она отказалась.

– Не понимаю, Лена такая мила, вежливая на работе, – удивлённо произнёс Алексей Иванович.

– Вот именно, на работе, – вздохнул Афанасий, – ты правильно поступал, что делал проверки. Пусть они не дают сто процентной гарантии, но очень многое могут показать и рассказать о человеке. Это очень даже интересная мысль. Лена думала, что я уже у неё в кармане, мной можно крутить, как хочешь и вообще делать, что хочешь, и я никуда не денусь.

– Люди – это не вещи, с ними так нельзя. Сердце-то чувствует всё – командир погладил себя в области сердца.

– Вот именно, – согласился Афанасий. – Когда я сказал, что мы расстаёмся, она переменилась в лице. Снова стала доброй и нежной, даже больше прежнего. Стала просить подумать, дать нам ещё шанс. А я понял, что не смогу жить вот так, как на пороховой бочке, не знаешь, когда и из-за чего прогремит очередной взрыв. Это как-то называется в психологии, не помню.

– Эмоционально-неустойчивое расстройство личности, – заметил командир, – может возникать в результате сильных эмоциональных нагрузок, на фоне депрессии, например.

– Может и так. Всё равно я проявил твёрдость, и мы расстались. Подобных случаев на самом деле было больше. Мне это всё просто надоело.

– Сейчас молодёжь свои отношения, как я посмотрю, основывает на чувствах, – начал рассуждать командир. – Но что такое чувства? Это как фейерверк, вспыхнули и погасли. Другое дело, когда есть прочное, семейное основание.

– Знаешь, Иваныч, мне и одному не скучно. Хотя на вечер или два я себе легко могу найти девушку. В авиаклуб стало приходить всё больше молодых незамужних красивых…

– Ты что, так и будешь всю жизнь мотаться от одной к другой? – удивился командир. – Спустя несколько лет от тебя ничего не останется. Видел я за свою жизнь такие примеры. Знаешь, что происходит с такими вот мужиками в старости?

Афанасий посмотрел на командира очень внимательно. Он всегда прислушивался к словам этого опытного, не только в лётной жизни, человека.

– Что? – с интересом спросил Афанасий.

– Жалкое зрелище, – выдохнул командир. – Многие спиваются. Они остаются одни и никому не нужны. Как правило, в случаях, которые мне известны, происходило следующее. Либо дамы, которые их любили по-настоящему были отвергнуты ими по прихоти, либо эти мужчины бросали наскучивших дам, понимаешь? К тому же со временем, как мне один рассказывал, появилась привычка искать себе новую пассию через определённое время. Это как своего рода наркотик.

– Все эти расставания порядком изматывают, – подтвердил Афанасий.

– Вот именно. К концу жизни у человека просто не остаётся чувств. Он становится каким-то бессердечным. И к окружающим относится так же, как например к шкафу. Хочу, открою или закрою, а захочу – выкину и куплю новый. Сердце остывает и превращается в камень.

– А в семье всё не так? – с некоторым недоверием спросил Афанасий.

– Нет. В семье, если трудиться над её созиданием, а не разрушением, всё наоборот. Сердце только больше умягчается со временем, разгорячается, – Алексей Иванович переменился в лице. Он как-то загадочно улыбнулся, вероятно, вспоминая свою семейную жизнь, затем продолжил, – сейчас, с высоты прожитых лет я смотрю и понимаю, сколько мы всего вместе прошли с Татьяной, выдержали и стали ещё ближе друг другу. Физическая близость это совсем не та, о которой я говорю. Я понимаю мою Татьяну даже без слов, и она меня. Она мне стала ещё дороже, чем раньше. Первые годы брака были более чувственными что ли. Это как праздник. Но жизнь это ещё и будни. От того чем мы их наполним и будет складываться наша жизнь. Пелена розовых очков влюблённости в определённый момент спадает у всех. Говорят «быт затирает» и люди расходятся. Глупо. Чтобы этого не случилось нужно выходить на новый уровень отношений. Это как раз происходит с рождением детей. Первое время трудно, да, нужно привыкнуть. Первый ребёнок есть первый. Все ошибки на нём отрабатываются, так сказать. А потом начинается настоящая семейная жизнь. Знаешь, как здорово быть отцом! Чувствовать ответственность за других. А когда они лезут наперегонки тебя обнимать в день рождения! В такие моменты я себя чувствую самым счастливым человеком в мире. И с женой уже иначе происходят взаимоотношения. Со временем раскрываются всё новые грани человеческой души. Только нужно научиться их видеть. Будни постепенно превращаются в праздник. Особенно когда время жизни близится к закату, как у меня. Хочется прожить ещё один день вместе и счастливо, а не выиграть очередную гонку амбиций. Быт давно налажен, обязанности распределены и каждый знает, что делать. Это очень удобно. А как она натренировала детей, чтобы те не будили меня перед долгим или ночным рейсом – это надо видеть! Теперь у нас есть внуки и это новый виток отношений между мужем и женой. Мы стали бабушкой и дедушкой. Я не представляю себя без Татьяны, или с кем-то другим. Нет, мне никого больше не надо.