Андрей Игошев: Осколки. Сборник рассказов

В итоге насчитали 12 собак, но жить им всем оставалось недолго. Вызванный полицейский кинолог, после того как обошел всё это побоище долго не верил глазам.

Разговорчивые бабки с соседних домов с подробностями передали своё видение ситуации, впрочем не отличающейся от версии мужика-волкодава, как его уже тут окрестили: был вечер, сидели на кухне/смотрели телевизор, в очередной раз громкий лай собак, тусующихся на пустыре. Люди привыкли уже. Но потом начался громкий и протяжный с хрипотцой вой. Один, другой, пока всё не смешалось в одну какофонию. Выстрелов не было. Естественно все к окну да на балконы повыскакивали. И в сумерках видели, как кто-то лежал в позе эмбриона на земле, а одинокая человеческая фигура вела бой с взбесившейся сворой.

Эксперт подтвердил. Огнестрельного оружия не было, как и холодного.

Вот теперь пришла пора испытывать шок всем оперативникам и кинологу в первую очередь. Он особенно горячо всех убеждал, что одному голыми руками такое не сделать. Масла в огонь подлил приехавший представитель муниципальной службы по отлову бродячих собак, опознав в трех крупных, уже мертвых, особей, которых они два года не могли выловить: хитрые, ловкие и везучие.

Естественно назрел вопрос – как? Который и был озвучен волкодаву. И опять же краткий ответ: жить охота было.

Из соседнего дома прибежал парень с видеозаписью побоища. Прямо тут же, в машине полиции её и посмотрели. Ну что сказать: темно… много собак. И один человек, от которого одна за другой отлетают тела собак… попал в кадр и разрыв пасти голыми руками, прямо как легендарный Сампсон, разрывающий пасть льва.

Самая крупная собака, как оказалась, весила почти пятьдесят килограмм. Открытая черепно-мозговая травма и множественные переломы: отправленная волкодавом в полёт неудачно приземлилась.

Теперь вопросов к волкодаву появилось еще больше. Тут же ему устроили допрос.

– Мы поражены вашей силой. Единоборствами занимались?

– Нет. Так, немного в спортзал ходил.

– На кинолога учились или работали с собаками?

– Нет. Никогда.

– Холодное оружие с собой было?

– Нет. Не ношу.

– Кем работаете?

– Работаю в отделе кадров.

– Всё бы кадровики так воевали. Зомби-апокалипсис нам бы не страшен был. Служили?

– Военная кафедра универа.

– Не. Ну я все равно не понимаю. Как?! Это не реально. Знать-то молился за вас кто-то сильно.

– На Бога надейся, а сам не плошай.

– Вы сами-то поражены себе? Или для вас это не впервой вот так разбрасывать свору?

– Такое впервой.

– А не такое?

– Жизнь сложная штука. А жить охота.

– Т.е. надо понимать, что опыт рукопашных боев у вас есть?

– Да какой опыт. Так. На ринге пара учебных поединков.

– Но тем не менее вы сегодня не удивлены…

– Всем привет, – распахивается дверь и в микроавтобус заходит дежурный офицер местного ФСБ, – я уж тут, пока к вам шел, наслышан. Ну и как успехи?, – обращаясь к следователю.

– Да никак. Вот видео, хочешь посмотреть?

– Конечно.

Включают снова запись видео…

– Говорит, не служил, единоборствами не занимался, работает в отделе кадров. А тут на видео прям какой-то Джеки Чан.

– Не, ну вы сильно-то его не пытайте. Ну тяга к жизни у человека большая. Наоборот бы большое спасибо сказали, парнишку защитил. Глядишь, костоправы его подлатают, до свадьбы заживет.

Волкодав же молча сидит и уголки губ выдают улыбку.

– Ты серьезно веришь своим словам? Ты сам-то смог бы так?, – в разговор встрял один из оперов, – я, например, прослуживший в свое время пять лет в ОМОНе в своих силах не уверен. Даже больше того скажу: я знаю, что такое взбесившаяся свора из дюжины собак, и окажись я на его месте, вы бы сейчас мои кости собирали по пустырю. Я, конечно, вижу видео и эксперту верю, что ни огнестрела, ни холодного оружия не было. Но это… это я не знаю. Нужно быть богатырем из русских сказок.

– Прям из русских сказок, – улыбаясь, – сказал волкодав. – Ну что, может не будем коллег пытать? – Обращаясь уже к фээсбэшнику.

– Да ладно, вали. Только не для протокола. Все равно ведь докопались бы.

– Позвольте представиться, майор ФСБ. Ранее служил в центре спецопераций. Сейчас под прикрытием. Надеюсь, что в протокол не будет занесено и за пределами этой ГАЗели никто и никогда не узнает.

Повисла гнетущая тишина, которую прервал следователь:

– Кх. Кхм. А что сейчас то делать?

– Да ничего. Официальная версия: напали собаки. Прохожий помог. По счастливой случайности ему удалось выжить. А то, что собаки невезучие были: то приземляются неудачно, то зевают широко до разрыва пасти, так это наруку ему сыграло. Свидетелей много. Видео есть. Все видели, что ничего противозаконного я не применял: из пулемета не стрелял, гранаты не бросал. Ну напишите уж, что занимался я единоборством каким-нибудь. Успехи хорошие. Вот тренировки помогли… Надеюсь, что теперь все вопросы разрешены и я могу идти… Эх, баньку бы сейчас. Да нормальную, деревенскую, а не то позорище, что в городах ставят. Ладно, контакты я оставил, они действующие. Звоните, если что. Пойду я. Устал я, если честно. Подвиги просто так не даются. И не попадайтесь стаям собак. А лучше их в приют вылавливать всех. И на цепь. Завтра на больничный уйду, как пострадавший. Отдохну от дел праведных. Не всё мир спасать. Отдыхать тоже надо. Всем пока.