Алексей Дьяченко - Словесник

– И всё-то вы знаете, – попенял Медяковой Боев.

– Да, согласен с вами, – невольно вырвалось и у меня, – не хочется верить…

– Хороша девчонка, – не унималась Зинаида Захаровна. – И наш участковый, Игнатьев, на неё глаз положил, предложение руки и сердца сделал.

– Ну, и как? – осведомился я, слыша учащение ударов собственного сердца и понимая, что в случае положительного Таниного ответа участковому миокард мой может не выдержать и разорваться.

– Отвергла, – успокоила меня Медякова, – жидковат он для Таньки. Деньги большие обещал. Но я так думаю, если бы её интересовали деньги, то она бы занятия проституцией не бросила.

– Вы, как я погляжу, просто смакуете этот вымысел о её якобы грязном прошлом, – возмутился Родион Борисович.

Я поймал себя на мысли, что мне тоже неприятно слышать что-то дурное о Тане.

– Настоящая проститутка, такая, как Танька, – поучала нас Зинаида Захаровна, явно провоцируя Боева на скандал, – даёт каждому мужику по его силе и возможности. Одному отдаёт себя всю, потому что он созрел. Другому – только часть себя. А третьему показывает лишь блеск свой, так сказать, прелесть форм. Для того, чтобы испепеляющая страсть несовершенного, войдя в неокрепшую душу его, не обожгла бы её смертельно.

– Ты, Медякова, – плохой человек. Что можно ещё о тебе сказать? Лживая, подлая дрянь! – прокричал Родион Борисович срывающимся голосом и, бросив кормить подопечных, пошёл домой.

Тут вдруг в неурочный час появилась, моя жена, Галина Гордеева. Увидев мужа в окружении кошек, она от удивления подняла брови, но ничего не сказала. Мы молча проследовали в подъезд, практически следом за Боевым.

Вечером, того же дня, мы с женой были приглашены соседкой из двадцать третьей квартиры, Валентиной Королёвой, в гости. Соседка встречалась со своим прежним воздыхателем Григорием Тонаканяном и нуждалась в поддержке верных друзей.

«Все мечтают, строят перспективные планы, – размышлял я, – Без мечты жить нельзя. Королёва мечтает о муже, Гордеева о богатстве. Я о том, чтобы написать хорошую книгу. И у всех своя дорога к мечте».

Галина красилась и прихорашивалась перед зеркалом.

– Ты так стараешься, словно не у Вали, а у тебя смотрины, – упрекнул я жену.

– Вам, мужикам, этого не понять, – парировала Галина. – У Вальки, возможно, завяжется настоящая история с этим Гришей. И я, как ближайшая подруга, не могу её подвести, явившись в гости «фефёлой».

Тонаканян был старинным знакомым Королёвой, и до настоящей истории была предыстория, о которой следует в двух словах сказать.

Два года назад Валентина отмечала своё двадцатидевятилетие. Из гостей были только соседи, то есть мы с женой.

Тогда же, за праздничным столом, именинница пожаловалась на своё одиночество.

Гордеева посоветовала ей сдать одну из комнат двухкомнатной её квартиры в наём жильцу. Обязательно одинокому мужчине.

– Надо приучить «дикого зверя» к домашнему очагу, – советовала ей Галина, – а впоследствии окольцевать. Поверь, это ничуть не сложнее, чем ухаживать за хомячком или морской свинкой. Кормишь и гладишь по шёрстке – вот и вся премудрость.

Валентина послушалась совета подруги, дала объявление, долго выбирала подходящего жильца и, наконец, свершилось. К ней в квартиру заехал одинокий мужчина. Звали его Романом Елизаровичем Кощеевым. Он работал вахтёром в одном из институтов Российской академии наук. Там же, при институте, успевал подрабатывать дворником, убирая снег перед входом и сбивая сосульки с крыши. У Кощеева была своя двухкомнатная квартира в Москве. Он сдавал её семье ландшафтного дизайнера за большие деньги, которые откладывал на «чёрный день». Сам же снимал дешёвенькие комнатёнки. Всё свободное время Роман Елизарович проводил на кладбищах. Можно сказать, ходил туда, как на работу. По выходным с утра до ночи бродил между могил, а возвращаясь домой, ел суп, приготовленный Королёвой и при этом громко, так как был глуховат, рассказывал хозяйке, на каком погосте побывал, что нового там повидал.

К Валентине он не прикасался. Не до женщин ему было. Можно сказать ещё определённее, – не до живых.

Галина тогда Королёвой резонно заметила:

– Зачем он тебе нужен, если не целует?

Валентина, сославшись на то, что собирается произвести дезинфекцию, а затем сделать в квартире ремонт, попросила вахтёра съехать.

Вторым жильцом стал продавец по фамилии Забава, приехавший из Новосибирска. Снимал он квартиру недолго, от него остались женские украшения из самоварного золота, которыми он торговал в гостинице «Севастополь», индийский лекарственный порошок «трифала чурна» и плакат с изображением итальянской певицы Сабрины, в мокрой майке на голое тело.