Варвара Кушковская - Долги наши. Повесть

– Почему ты не приехала?..

Музыка так гремела, что даже в холле мешала говорить.

Услышав нисколько не изменившийся, такой знакомый и всегда волновавший его голос, он уже знал, что прямо сейчас уедет отсюда – к той, ради которой и примчался на этот праздник воспоминаний и отчетов о личных достижениях. Прощание с одноклассниками было коротким и необременительным – под утро все уже были заметно хмельны, чтобы не сказать пьяны, и некоторые даже не заметили, что он уходит. Легкий флирт с бывшими симпатиями ни к чему не обязывал, и только с друзьями он договорился созвониться, не объясняя, куда и зачем уезжает в такую рань. Он и сам не знал, почему едет именно сейчас. Просто ему нужно было увидеть ее, и ждать он не мог и не хотел!

Вера пришла к ним в класс 1 сентября. Яркая, эффектная девушка, с темными кудрями до плеч, в бордовом костюмчике и нарядной белой блузке с кружевным воротником-стойкой, она сразу произвела впечатление на всех. Умный взгляд почти черных глаз за слегка затемненными стеклами модных очков придавал ей строгость, несмотря на улыбку.

– Здравствуйте! Ну что, давайте знакомиться: я ваш новый классный руководитель – Вера Михайловна.

На нее ожидающе смотрели четыре десятка великовозрастных детей – кто с любопытством, кто приветливо, а кто и насмешливо. И вот этим огромным, разноликим и разнохарактерным классом предстоит управлять вчерашней выпускнице университета, и не просто управлять, а приводить его в порядок, ибо, по определению завуча, коллектив ей достался трудный. А в конце года уже экзамены за восьмилетнюю школу.

– Позвольте спросить: как долго Вы собираетесь нас учить? Пару месяцев или больше? – вопрос с недвусмысленным намеком последовал с задней парты. Высокий рыжий парень спортивного телосложения, с короткой стильной стрижкой, явно хотел обратить на себя внимание, с интересом и откровенной иронией глядя на Веру. В тон ему она ответила:

– Не обольщайтесь – я не сбегу. Как Вас зовут?

– Виталий.

Вот так они и познакомились.

Как прошел первый год работы, Вера толком не помнила. Она допоздна сидела в школе с ребятами, потом до глубокой ночи готовилась к урокам и проверяла тетради. Ей достался не только трудный класс, от которого отказалась предыдущий классный руководитель, пожилая больная женщина, но и старшие классы как учителю. А значит, надо было перечитывать всю нашу великую классику от Пушкина и Гоголя до Толстого и Достоевского, ибо как можно учить литературе, беседовать о произведениях, не зная досконально текста. Она спала четыре-пять часов и больше всего боялась, как бы среди ночи не проснулась чуткая, беспокойная мама, которая потом долго не могла уснуть, – всегда с одним и тем же вопросом:

– Вера, ну когда же ты ляжешь? Надо же отдыхать!

– Мамуля, не волнуйся, я уже заканчиваю. А ты спи.

– Да не могу я нормально спать, зная, что ты все еще сидишь…

Такой краткий диалог по ночам был традиционным и бесполезным. Вера не могла не готовиться, а мама не могла не тревожиться. Мало того, что бессонные ночи отразятся на здоровье дочери, так у нее ведь никакой личной жизни: ни прогулок, ни кино, ни свиданий. Но Вере настолько интересно было работать, она так любила свои предметы и так хотела увлечь этим своих учеников, что обделенной чем-либо себя не чувствовала. Ей хотелось, чтобы так же интересно жили ее ребята, ее класс. И поэтому придумывала вместе с ними сценарии вечеров, темы для диспутов (сейчас бы их назвали ток-шоу), готовила театральные постановки, устраивала интеллектуальные состязания, предвыходными вечерами играла с ними в волейбол, где несомненным лидером был Виталий, который уже тогда играл за взрослую сборную их небольшого города.

Когда после промелькнувшего, как одно мгновение, года начались каникулы и Вера с друзьми отправилась на юг, к теплому морю, она поначалу упивалась ощущением отдыха и свободы, долгожданным общением с подругами-однокурсницами. Но со временем стала испытывать какое-то непривычное томление, очень скоро ставшее вполне понятным: она скучала по работе, по школе, по ребятам. К концу отпуска ей уже не терпелось вернуться в прежнее состояние вечной занятости, новых поисков и открытий чего-то интересного и полезного для себя и своих учеников. Правда, из сорока двух ребят ее класса остались только двадцать пять, но зато это были в основном те, кто уже осознанно шел учиться дальше, чьи души были открыты «разумному, доброму, вечному»… Так ей тогда казалось. Это потом, много лет проработав в школе, она поймет, что, сколько бы здоровых, чистых, прекрасных семян ты ни посеял в своих учеников, пожнешь в итоге лишь то, что заложено генами, семьей или самым ближайшим окружением. И лишь очень немногие способны к самовоспитанию и совершенствованию – благодаря книгам или ярким, умным, харизматичным людям, которых посчастливилось встретить на жизненном пути.