Татьяна Панкратова: Борис и Глеб

– Так. А-ну разошлись! Разошлись, говорю!

Еле разнял.

– Что такое? Что случилось?

Боря сложил руки на груди, вскинул на бок отросший светлый чуб, насупился. Глеб в другом углу сделал то же самое, будто зеркало, оба были сердиты. Молчали, Лёве ни слова, да и стыдно было сказать.

Лена из кухни:

– Папа идет.

– Смотрите мне оба!

Ушёл в кухню.

– Лен, чего они?

Лена спокойно наливая кипяток в кружку, ставя тарелку отцу.

– Глеб пошёл к Маше и признался ей в любви будто он Боря.

Лёва усмехнулся.

– Да, она поняла, догадалась, что это не ты… – Задыхаясь, первым начал Глеб. – Таких же больше нет дураков. Ты один такой.

– Ладно, прости, не хотел… – И Боря уже шел обниматься, он быстро остывал.

– Ты тоже. Я как лучше думал.

– А она что? – полушёпотом, не утерпел Борис.

– Что-что… Сказала, Борис, я ваша навеки, – захохотал Глеб и побежал по коридору.

Боря выбежал за ним на улицу. Они стояли возле папиных красных георгинов размером с тарелку. Солнце садилось, и дом весь светился в закатных лучах. Берёза шелестела серёжками.

– Я тебе всё-таки набью морду. Будешь отличаться.

– Ладно. Ничего она не сказала. Хихикала, догадалась, что это не ты.

Маша круглолицая, с большими голубыми, цвета неба, глазами. Что-то такое не объяснимо лукавое и загадочное было в её взгляде, словно смотрела исподлобья, и в то же время добродушная, такая милая улыбка – это противоречие притягивало, она казалась, красивой, несмотря на заострённый, неправильной формы нос. Смеялась она не потому, что догадалась, что это Глеб, а потому что не знала, как реагировать. Тогда никто об этом и не думал, тем более всерьёз, совсем не то, что теперь. Моя бабушка не смотрела на мальчишек, да и мальчишки как-то ни о чем таком не помышляли, дружили, были пионерами, вместе бегали на форпост, собирались в комсомол, мечтали работать и учится. Всё как-то было иначе. Лёва хоть и влюбился, но считал, что даже думать-то об этом не стоит, и знакомить с родителями, пока не пойдет работать, не собирался. Лена и Глеб и вовсе были беззаботные, Боря стеснялся признаться, да и не главное это. Весело было всем вместе играть в волейбол, ходить в кино, на демонстрации.

Девчонки часто после школы сидели в комнате у тёти Мани, смотрели модные журналы, учились шить, Женька поздно возвращался с аэродрома, тёте Мане с девчонками веселей. Она стучала на старой зингеровской машинке, девчонки разглядывали модели в журналах, перерисовывали выкройки, иногда тетя Маня разрешала примерять им платья, которые она шила на заказ.

Шурка, как и Маша, была светловолосая, только заплетала их в круглые золотистые баранки, а Маша укладывала улитками на макушку. У Шурки остренький нос и маленькие глазки, как у птички, улыбчивое лицо, встрепанные волосы. У нее внутренняя, неподдающаяся описанию девичья красота, а Маша холодная. Бабушка среди них ещё ярче со своими вишнёвыми глазами и тёмными кудрями до плеч. Они крутятся перед зеркалом, такие не похожие, такие молодые.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.