Мария Буркова - Перепрыгнувшие тысячелетие. Современники и соотечественники

А тогда впахался он свирепо. Одевался скромно, ел даже просто. Епархия процветала и всё было тип-топ. Но, млин, как всегда… Етот хреновой памяти Диоклетиан борзел по-чёрному, храмы рушил, священников истреблял – ну, типа красный очень. Николай тоже сидел в тюрьме, потому как обличал уродов. Вышел тока, как император ласты завернул. Почём я знаю, как? Красные хорошо не умирают. Преемник, понятно, амнистию объявил и забил на всё, чё, дескать к Церкви приставать, нехорошо это. Зато тут вылез другой вражина, Арий со своей ересью. 325 год, Первый Вселенский собор. Арий тут типа дюже умный, его образумить пытаются культурно, мол, ты чё, охренел, Богородицу нашу обзывать? А тот визжит: «Христородица она, и вы все мудаки!». Николай слушал, потом ему надоело. Врезал ему в челюсть хорошо, чисто за женщину вступился по-мужски, а у Ария там глисты, что ли, или ещё чего, заблевал пол чем-то мерзким. Сдулся сразу, обиделся и ушёл молча. Даже не вякнул! Тем паче народ кучно тут Богородицу узрел, что омофор на него возложила, это вам не фигушки воробьям показывать, дело закрыли тут же. А камеру, где Николай ждал приговора, даже мослики щас не трогают, вот так.

А ещё как-то голод у них там случился, в Ликии. Один торговец должен был хлеб везти. Целый крейсер, в Италию, что ли, не помню, это далёко от Ликии было. Снится ему ночью Николай и велит: покупаю всё, езжай ко мне, а пока тебе три золотых задатком. Просыпается этот чел, а в руке три золотых зажато! Приплыл, понятно. Давай там всем рассказывать, местные послушали, говорят, точно, наш архиепископ. Ваще у Николая уже дар телепортации тогда работал. Как-то мимо плыли в бурю чуваки, их несло уже в щепки, они давай просить о помощи, глядь – а Николай у руля, собственной персоной! Вывел из бури и исчез с корабля. Ну да, да. Как у того дальнобойщика с КаМАЗом. Дык у нас в России таких случаев тыщи, когда сам приходил. В Питере вот в блокаду дворник, что в часовне лопаты хранил по должности, а лампаду с иконой держал по собственному желанию, как-то карточки посеял, видимо, спёрли. С утреца в подсобку стук, дедуля с добрыми глазами: «Возьми, мил чел, должен я тебе». В свёртке карточки и хлеб такой, что никакая пекарня не пекла. И следов на снегу нет, как водится, или есть, но пропадают. Ну, про уголь с продуктами у вдовы в войну тоже слыхали, да? Верно, такого куча. Всё не перескажешь. Да не шумите вы там, у куста! Потом обсудите.

Дык, я о чём? Айда через мост, в Николо-Иннокентьевский! Как раз к службе поспеем!

Моя подруга-художница живёт в подъезде с домофоном и старыми традициями – всё, что жильцы в подъезде оставляют, всегда было в целости-сохранности, от сумок до цветов. И тут, под утро, исчезает с площадки коробка с рамами и некоторыми работами – Анна собиралась навести в квартире перестановку, и только потом нашлось бы место для этого добра. В подъезде только две квартиры с новыми жильцами-квартирантами – многодетная семья киргизов наверху и четвёрка студентов по соседству на этаже. Первые под подозрение не подпадают – не те интересы у них, да и шорох от утаскиваемой коробки верхние соседи не слыхали, а смежные и сама пострадавшая – слыхали, но не выходили из квартир, не придав этому звуку нужного значения. Пятница, раннее утро, Анна мчится на работу в вуз, к своим студентам – а коробки нет! В обед встречается со мной в кафе, чуть не плачет – работы там были недублированные, второй раз так не нарисуешь, да и рамы нужного размера, а вроде как НЕУДОБНО идти к студентам в квартиру, дескать. Фыркнув в кофе, я сообщаю ей не то, что думаю об интеллигентности и кроткости подруги, а также минусах домашнего воспитания рафинированных барышень (помню я прекрасно, как она с одногруппниками пряталась у меня в юности, кривая, как ятаган), а железно заявляю, что после занятий я подруливаю к порогу, забираю её и еду разбираться с обнаглевшими сопляками с помощью себя-любимой и своего брата – он как раз в городе и для солидной декорации вполне годен. Приходится частично вводить её в курсе дела – мол, коробка крупная, в квартире под тумбочку не спрячешь, значит, нужно ворваться в квартиру под любым предлогом, а потом уже вынести коробку вон, вежливо ругаясь и туманно намекая на грядущие неприятности. «Как?» – хлопает ресницами Анна. – «Ты хочешь проникунуть в чужую квартиру? Это же противозаконно и… некультурно!»: -O

Читать дальше