Виктор Пимкин - Короткие романы

Эта привычка появилось у нее с детства. Давным-давно, когда-то ее табор, раннею весною, перекочевал к самому синему морю, где-то недалеко от Одессы. Пока табор отдыхал и готовился к следующему дальнему переходу, малышня была предоставлена сама себе, и она, всей гурьбою, бежала к крутым, обрывистым берегам моря.

Стоя на краю обрыва, дети любовались морем, вслушивались в рокот волн, потом кидали камешки, стараясь как можно дальше закинуть их в воду. А когда все это надоедало, расходились вдоль берега, в попытке найти что-нибудь новенькое.

Зара, с группой ребят, также занялась обследованием своей части берега. Однако ничего интересного ей на глаза так и не попадалось. Хорошо бы спуститься к самой кромке воды, только там, возможно, можно найти сюрпризы, которые могут неожиданно выбросить на берег морские волны. Но как спуститься туда, по этой крутизне?

Пройдя несколько правее, девочка увидела нечто похожее на узкую тропинку, ведущую вниз, прямо к морю и решила этим воспользоваться. Спускаться надо было очень осторожно. Зара держалась вплотную к стенке обрыва, и призывала ребят делать также. Через несколько минут группа остановилась, надо было передохнуть и оценить дальнейший маршрут спуска.

Осматривая место, куда занесло ее любопытство, Зара вдруг почувствовала, как ее рука неожиданно куда-то начала проваливаться. Посыпались комья земли, и перед ней раскрылся лаз, который вел в таинственную глубину, куда-то дальше. Она тут же, не раздумывая, полезла туда, где с удивлением обнаружила, что там находится достаточно просторная, сухая пещера, из которой дальше, вглубь земли, уходили различные ходы. Стало понятно, что эта часть Одесских катакомб, о которых часто рассказывали взрослые. Было интересно увидеть все это своими глазами и начала думать, что делать дальше; удовлетвориться увиденным, или пойти дальше. А пока думала, следом за ней, в пещеру, начали влезать остальные ребята и с удивлением осматривать все вокруг.

По возрасту, самая старшая была она, Зара, и ребятишки, естественно, в этой новой, непонятной им обстановке, инстинктивно жались к ней, прислушиваясь ко всему, что она говорила. Постепенно все начали успокаиваться, их любопытство начало брать вверх, им уже хотелось узнать, а что там, дальше.

Света было достаточно, чтобы рассмотреть все вокруг себя и даже дальше. Выбрав один из проходов, ребята мелкими шашками пошли туда. Пройдя немного вперед, они обнаружили, что проход разделился на несколько рукавов, удобных для дальнейшего обследования. Не раздумывая, выбрали самый правый, и пошли дальше. Через несколько метров все повторилось, потом опять и опять.

Вскоре наступили сумерки и они поняли, что немного увлеклись и надо быстрее возвращаться назад. Так и сделали, но дорога обратно показалась им нескончаемой, Поворот следовал за поворотом, но не один из них не приводил к той пещере, откуда они начали свое путешествие. Другая беда, сумерки начали еще быстрее сгущаться, и вскоре их окружила непроглядная темнота, только слышался с разных сторон шум морского прибоя. Пробовали пойти на его шум, но он вдруг пропадал и четко звучал уже в другой стороне, потом опять раздавался то тут, то там, но когда захотели пойти на один из них, то тут же бились о глухую стену. У них создалось впечатление, что попали в каменный мешок, из которого нет выхода.

Детей постепенно начала охватывать паника. Послышались всхлипы то одного, то другого ребенка. Зара приказала ребятам сесть вокруг нее и прижаться друг к другу, а сама начала петь им цыганские песни, да других тогда она и не знала. Но как только песня заканчивалась, и устанавливалась зловещая тишина, то тут же кто-то из ребят опять начинал всхлипывать. Как могла, успокаивала их и вновь начинала петь.

Ее голос звучал, как в кафедральном соборе, улетал далеко ввысь и возвращался совершенно другим, обогащенный новым, осязаемым звучанием. Заре казалось, что это сам Всевышний управляет ее голосом. Он журчал как весенний ручеек и от этого песни звучали как-то по – новому. Те, кто потом слушал ее песнопения в первый раз, говорили, что это самое лучшее исполнение, которое, как им казалось, одновременно и очаровывало, и завораживало, и брало за самую душу.

Кто-то из детей, свернувшись калачиком, уже уснул, другие – еще продолжали бодрствовать и старались сидеть тихо. Если она просила кого-то что-то сделать, то ее поручение выполнялось безоговорочно. В этот момент она была их полноправной хозяйкой, и ее слово звучало для всех, как закон. Сколько прошло времени, Зара не знала, но она продолжала петь.