13-08-13
Этот рассказик почему-то очень нравился отцу.
Больше всех моих стихов вместе взятых.
Вы думаете – нет такой болезни?! Охо-хо… А у меня – есть.
Я подцепила бациллу гипертрофированного сочувствия (а может – вирус болезненной жалости) лет в шесть, когда бабушка читала мне сказки про оловянных солдатиков, пуговицы, иголки, метёлки и всякие полезные бытовые мелочи. Оказалось, что каждая из них имеет живую страдающую душу…
Через несколько лет мне поручили проводить в последний путь старую газовую плиту. Новая уже нагло водрузилась на кухне нашей маленькой двухкомнатной хрущёвки. И вот, морозным зимним вечером, я побрела на самую дальнюю помойку… На детских деревянных саночках, беспомощно растопырив белые облезлые лапы, лежала старая добрая плита…
Удивлялась, наверно, но вела себя тихо и доверчиво, думая, что её взяли на новогоднюю прогулку…
Всю дорогу я мысленно благодарила её за тепло и волшебство сине-оранжевых языков пламени, за все пирожки и котлеты, что она выдавала нам долгие годы верной службы.
Я чувствовала себя палачом. Предателем. Неблагодарной тварью.
Плача, с чудовищно лёгкими саночками, бившими меня по пяткам, я тащилась домой.
«Не покидай меня! Здесь так холодно и грязно! Как же я здесь без вас…»
Ушанка, закрой мои уши… Шарфик, сожми моё горло… Боже, прости меня…
10.11.11.
Хорошо гулять вдоль железной дороги! Когда мимо пролетают зелёные весёлые электрички – можно махать в окна пассажирам. Если товарняк – длинный, как дракон – грохочет своими цистернами или вагонами с лесом (ах, жалко!), – можно петь во всё горло: «Нам бы нам бы нам бы нам бы – всем на дно! Там бы там бы там бы пить вино!» Но в тот день я гуляла с подружкой Светкой, и мы просто говорили обо всём на свете…
О Высоцком – оказывается, он не только певец, но и актёр…
О Бредбери – как здорово, что он у нас есть…
– Хорошо, что мы не в Америке родились… Я бы там не смогла.
– Да… Я читала – там прямо на улице мальчик умер, потому что у него не было денег и его не взяли в больницу… – ответила Светка.
– Ужас! А знаешь – в «Незнайке на Луне» Носов про Америку пишет, а не про какую ни про Луну. Это чтобы хороших американцев не обидеть.
– Ага… И чтобы не было… этого… международного конфликта… Там у них буржуи – Скуперфильды всякие – кровь сосут у работяг. И негров обижают…
– А мне негры нравятся… танцуют здорово! И – добрые… красивые…
– Ага… и я хотела бы негритёнком быть… Только не у них!!!
Хорошо, что мы в Советском Союзе. У нас – дружба народов.
А у них главное – деньги… на людей плевать…
И ещё, знаешь… – там п р о с т и т у т к и есть…
– А кто это?
– Ну… это такие девушки, которые целуют и обнимают за деньги.
– Да ты что!
– Ага… и раздеваются до пояса.
– Да ну, ерунда! Кому надо-то?
– Им надо… Такие нравы!
– Ох! Я бы не смогла…
– Танька… А если бы у тебя… бабушка умирала, а денег на больницу нет?!
– Ну… если бабушка… наверно…
Помолчали скорбно.
Из-за забора психбольницы имени Скворцова-Степанова —
в просторечьи Скворечника – донеслись какие-то крики.
– А вчера псих сбежал буйный… Давай отсюда!
– Не боись…
– Ветер с Фермского дует… Мы не заразимся?
– Не… это не заразно… Смотри – что это? Птенчик…
И мы выудили из травы птичку со сломанным крылом. Самое страшное – её грызли какие-то жуки и черви. Заживо! И никак не удавалось выковырять их из-под перьев. Птенчик закатывал глаза, но дышал…
– Придумала! Давай его в ветлечебницу отнесём, я знаю где – за Светлановской площадью, там ещё вытрезвитель!
И мы бросились бежать, завернув несчастного в кусок лопуха.
Вот и районный доктор Айболит…
– Ну, что у вас?
– Вот…
– !!! (…) Дуры девчонки! Надо природе предоставить делать своё дело.
Чтоб я вас здесь больше не видел!!!
И он бросил птичку в помойное ведро.
Мы молча брели домой. Разговаривать не хотелось.
Хотелось – в далёкое созвездие Тау Кита, к Высоцкому…
21.03.12
Что есть у мальчишек его возраста?
Верные друзья и недоступные красавицы. Смешные щенки и быстроногие велики. Индейские костры и пиратские моря. Бредбери на чердаке деревенского дома, под сладкий стук дождевых барабанчиков… ВСЁ ЕСТЬ!!!
А у Джоника – назовём его так – есть одиночная палата в неврологическом отделении Педиатрического института и нехороший диагноз. Есть скрюченное, перекрученное тело – даже нос не почесать! Есть «сохранный интеллект». Способность видеть, слышать и дышать (пока, до окончательной атрофии нейронов и паралича дыхательной мускулатуры). Ещё – способность плакать и улыбаться… Он предпочитает последнее, хоть это нам, студенткам, приведённым на него посмотреть, кажется невероятным…
Читать дальше