Виктория Беломлинская - На златом крыльце сидели

Но все неистовее вгрызаясь в гранит, Андрей знал, что наступит минута, и его прикосновения к камню станут чуткими, рассчитанными до того невероятия, когда рождается искусство большое и единственное…

Прерывая, иногда, чтобы передохнуть, работу, Андрей слышал доносившийся из мастерской Озерова нестройный гул разгулявшейся попойки: женский зазывной смех, грохот падающих предметов и все перекрывающее пение заезженной пластинки на полную мощность.

Озеров гулял шумно и безнадежно, потому что как только он трезвел, его снова начинало мучить предчувствие всех его обид, так, будто они не прошли уже, а только должны случиться. Если бы подле него была его жена Ъаня, он мог бы высказать ей свою тоску, заставить ее еще даже раньше себя поверить в то, что скульптор, приехавшая из Ленинграда принимать творение Хаустова, просто старая потаскуха, недаром она слюни распустила: «Это поразительно: какая сильная пластика, какая мощная динамика, как все взвешено в пространстве и какое бесконечное обаяние и лиричность, и вместе с тем, это напряженно, темпераментно»… Подумать только, чего наговорила! А этот старый дурак Консовский тоже распустил свой павлиний хвост: «Эта работа послужит не просто украшением здания, она будет существовать как самостоятельное произведение подлинного искусства и, кто знает, может быть пройдут годы…» и пошел нести свою околесицу.

Нет, тогда, раньше, когда все было хорошо, Таня поверила бы ему сразу, еще даже горячей, чем надо, и уже сама через край наполнившись обидой за него и злобностью, доказывала бы ему, что все-все дураки и сволочи в этой комиссии, и Хаустов первая сволочь, а он, Озеров, просто скромный, просто не выпячивается вперед, как другие: ну, не пришел, ну, говорил в Союзе, что рук не прикладывал – так ведь это из скромности, свой труд не ценит! А Хаустов – сволочь; он нарочно отмалчивается, когда его спрашивают, правда ли Генка рук не прикладывал, мол, промолчу, значит, – правда. И пусть он в сторону теперь воротится – стыдно ему в глаза смотреть… И выслушав это все от вздрагивающей от обиды Танечки, Озеров и сам в это поверил бы и успокоился бы ее убедительным сочувствием и полным пониманием. Но теперь кто-то другой, в чем-то другом убеждает его бывшую жену, а он мучится, ничем не скрытый сам от себя.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.