Евгений Шибаев - Не мой тип

– Ваша Милана не знает таблицу умножения, – объявила мне завуч школы.

Придя домой, говорю дочери:

– Надо находить время для таблицы умножения.

– Нет-нет, – говорит Юное Дарование, – меня мама на лепку записала.

– Лепка важнее? В школе лепку будут спрашивать? – недоумеваю я. Спрашиваю у мамы: – Зачем? Никуда ведь не успевает!

– Уже записала. Это тоже развивает.

– Милая! Весь окружающий мир развивает. Но, к сожалению, педагогов интересует конкретный кусочек этого мира, – как-то совсем невесело констатирую я.

Девочка же в основном старается мир познавать через телефон, с которым она так подружилась, что даже в душе не расстаётся. Предыдущая версия технического прогресса не перенесла такого купания.

Мне нравится у жены спокойный, немного отстранённый и уверенный вид, как у врача-психиатра, и это магическим образом успокаивает. Но когда я вижу, в какой фрустрации находится ребёнок и ни хрена не знает по учёбе, и в какой бы момент ни заглянул к ней в комнату, всегда вижу одну и ту же картину – дочь вожделенно смотрит в мобильник, – то я завидую её оптимизму.

Другая статья расходов моей нервной системы – немыслимый бардак в её комнате. Вещи в ней валяются так, словно у неё только что был проведён обыск по поиску мелко расфасованных наркотиков. Найти их было трудно, приходилось заглядывать в каждую щель, и чтобы дважды не искать в одном и том же месте, всё выкидывалось на пол. Когда я возмущаюсь, то слышу от жены:

– Это творческий беспорядок, так она занимается, ей так удобно.

Мой вопрос:

– А какое отношение к учёбе имеют её трусы на полу и носки на столе? – повисает в воздухе.

В общем, дочь меня постоянно бодрит. Иногда мне кажется, что если она ещё и жива до сих пор, то только потому, что я ею не занимаюсь.

Жена пытается на неё смотреть как на произведение Сальвадора Дали. Типа глубину замысла гения не сразу поймёшь. Я тоже как бы с разных ракурсов стараюсь это делать и усердно разбудить в себе горделивые нотки. Ведь это и мой шедевр тоже, участия в создании которого никто не отменял. Спустя несколько месяцев Глеб стал жаловаться на соседа по парте. Мешает, берёт его вещи. Просит, чтобы я поговорил с учительницей и к нему посадили девочку.

– А ты сам не можешь соседа урезонить (для меня это было удивительно, он неоднократный призёр соревнований по КУДО (вид рукопашного боя))?

– Да я и так ему говорил, что глаз на жопу натяну, но он такой дурак, в общем, бесполезно.

Надев на лицо свою самую неотразимую улыбку, подхожу к Марии Александровне и ласковым тоном прошу за сына:

– Глеб очень любит девочек и хочет сидеть с девочкой.

Учительница оживлённо:

– Правда? То-то он недавно подходит ко мне и спрашивает: «Можно вас за руку подержать?».

Я про себя подумал: «Значит, не только девочек».

В общем, Мария Александровна охотно согласилась посадить Глеба с девочкой.

Вечером по этому животрепещущему вопросу состоялся увлекательный диалог у братьев.

– А какую ты девочку хочешь? – поинтересовался Трофим.

– Да любую.

– Дадут тебе какую-нибудь с глистами.

– Да где их без глистов-то взять. Они все ручки грызут.

– Скажи, чтобы анализы сдала, – молвил мудрый Трофим.

Глеб:

– Ты что, идиот? У нас учительница сама ручку сосёт, может, ей скажешь?

Утром Глеб встал пораньше, взял два шоколадных батончика, пояснив – «вдруг голодная придёт», и отправился в школу в предвкушении встречи с новой соседкой.

Вечером интересуюсь:

– Как девочка?

– Супер, – отвечает довольный сын, – всё своё, ничего не берёт и даже ручку не грызёт.

Закончился учебный год, дети и родители тепло прощаются с учительницей.

Последним подхожу я. С нарочитой скромностью, потупив глаза, с деланной дрожью в голосе тихо произношу:

– Мария Александровна! Я вас три месяца не увижу. Можно вас за руку подержать?

В ответ учительница заинтересованно взглянула на меня, в глазах загорелись весёлые огоньки, и наконец, не выдержав, она прыснула смехом.

Вечером этого же дня Мария Александровна собрала родителей на последнее собрание, чтобы подвести итоги года. Все её внимательно слушали, а я сидел и любовался молодой учительницей, принарядившейся, с красиво уложенными волосами, с лёгким макияжем на лице, которая проводила свой последний в этом году родительский урок.

В конце собрания она объявила, что хочет, чтобы родители написали свои замечания и предложения, после чего положила на каждый стол лист бумаги.