Виктор Панько - Запомни запах маттиолы. Повесть и рассказы

Встречал он эту делегацию высоких гостей не столь приветливо, но нам тогда было это все равно, лишь бы арбузов дал. Сам ходил выбирать, приносил всегда спелые, крупные, с черными семенами, покрытыми мелким инеем сахара, разрезал их аккуратно, оставляя середину мякоти – «волка» – напоследок.

Раздавал доли каждому и смотрел, как мы едим. Хвалил за то, что не ходим к нему красть и не бьем зеленых арбузов.

Подумайте сами: разве, когда крадешь – успеваешь смотреть, какой арбуз – спелый, а какой – зеленый? Тогда выбирать некогда. А так, вот, пришли, поели, и он еще принесет, если что, но красть – Боже упаси! Ружье у него всегда заряжено, а соли теперь в любом магазине – навалом. Никто из вас никогда не получал по заднице заряд соли ?

«Не-н-не-е, это не мы… Получил вон тот-то… Мы об этом знаем… Он даже нам показывал… Ее у него как оспой поело. Н-н-е – не мы…».

И вот тут Контуженый берет ружье, прицеливается в какого-то несчастного воробья, и как жахнет сразу из двух стволов – с того воробья даже мокрого места не остается. Только пыжи валяются, дым из стволов, да запах пороха нос щекочет:

–А-апчхи!

–Будьте здоровы!

–Спасибо, нанашко! (Нанашко – крестный отец).

–Май заходит до нашей колыбы! (Колыба – шалаш).

И что же это ? Вы когда-нибудь подобное видели? Контуженный улыбается!

4

Но улыбка на его лице появлялась настолько редко, что, казалось, она тут вообще неуместна и невозможна.

К нам его отношение, как я теперь понимаю, было двоякое. Увидев кого-то из нас, босого, с побитыми пальцами ног от вечных спотыканий, в залатанных-перелатанных, невесть с кого перешитых брюках, которые у нас назывались «панталоны», перевязанных какой-то хитроумной веревочкой по названию «очкур», он мог подойти, дать тебе яблоко, а яблони тогда не у каждого в огороде росли, и спросить:

–Ти чий ? – Ты чей?

–Міті Паньки. – Мити Панько.

–А що ты їв сегодні ? – А что ты ел сегодня?

–Капусняк . – Капустняк.

– А дід Максим що робе? - А дед Максим что делает?

– Не баче. – Не видит.

– А баба Оля? – А баба Оля?

–В городі. – В огороде.

–А мама Дуня? – А мама Дуня?

–У полю. – В поле .

–А тато Митя? – А папа Митя?

–На Уралі. – На Урале.

–А баба Мариоара ? – А баба Мариоара?

– Селяє тютюн. – Нанизывает табак.

– А ты куриш? – А ты куришь?

– Н-е-е. – Н-е-е.

–Не кури, пожару наробиш. – Не кури, пожару наделаешь.

–А в школу коли? – А в школу когда?

–На осень. – На осень

–Я чув, ти вже читаєш ? – Я слышал, ты уже читаешь?

– Читаю. – Читаю.

– А буквы відки знаєш? – А буквы – откуда знаешь?

– Мама показала. – Мама показала.

– І що ти читаєш? . – И что ты читаешь?

– «Лиса и мыши». «Китайский мальчик читал при свете луны». «Обращение товарища Сталина к советскому народу».

– А це – хто? – А это – кто?

– Рокоссовский. А може – Василевский.

– Рокоссовский. А може т - Василевский .

– Не Сталин? – Не Сталин?

–Не-е-е. Сталин – з вусами… – Нет, Сталин – с усами…

–Правильно. А мене знаєш? – Правильно. А меня знаешь?

–Не-а. А Ви – хто? – Не-а. А Вы – кто?

-Контуженый… – Контуженый .

Погладит по голове и уходит, не сказав больше ничего.

Или вот идете вы мимо его плетеного забора, он вас увидел и окликает:

–Мэй, Мотря, а – ну їди сюди!

– Эй, Мотря, а-ну иди сюда!

–Що, вуйко? – Чего, дядя?

–Іди, дам тоби грушок. – Иди, дам тебе груш.

–Кракати за чупер будете? – Щипать за волосы будете?

–Не бойся, не буду. – Не бойся, не буду.

– От тобі грушки. Дай хлопцам. – Вот тебе груши.

Дай хлопцам.

Мэй, Панчоха, хочеш грушку?

–Эй, Панчоха, хочешь грушу?

–Хочу. – Хочу.

-Та йди, дам … – Так и д и , дам …

…И вот вы подходите, и Контуженый насыплет вам полную пазуху мелких, желтых, пахучих, сладких груш. И кажется тебе, что никого на свете нет лучше, чем дядя Контуженый, и ты забываешь все предупреждения о том, чтобы с ним не связываться. И вот вы играете с пацанами в резиновый мячик – высшее достояние и гордость всей магалы. Это тебе не мяч из тряпок, который даже и не прыгает, а – самый настоящий попрыгунчик! И вот ты разбегаешься и большим пальцем правой босой ноги – бац ! Ах, как красиво он летит! И как далеко! И кто-то говорит «Ой!», и ты думаешь, что это-возглас восхищения красотой твоего удара. Но, оказывается, что этот «Ой!» – совсем другой. Это – звук похоронного марша по нашему самому большому богатству, по нашему настоящему резиновому мячу. Потому что Контуженый разве не предупреждал вас, что ему надоели ваши глупые крики и ваши мячи, тряпичные, или самые настоящие резиновые, и ваши дикие возгласы, и вы все вместе взятые, и – каждый из вас в отдельности! Сказано – идите играть подальше и не трогать его огорода! Вот вам порезанные пополам кусочки вашей гордости, может вам их удастся склеить! Мне ваш мяч не нужен, заберите и лучше сюда не показывайтесь! Байстрюки ! В колхоз! На роботу! Селяти тютюн!