Карина Давтян - У Земли другие координаты. Вторая часть трилогии «Стеклянный город»

За ширмой воцарилось недолгое молчание. Только чьи-то нервные постукивания ногой о пол неприятно давили на слух. Я сидел снаружи наспех сооружённого в прибрежном лагере кабинета и слушал весь этот бред. Голова раскалывалась, а по пульсирующим вискам стекали бесчисленные капельки пота. Дело шло к вечеру, но дневная духота никак не хотела отступить и дать возможность ночной прохладе немного освежить моё состояние.

– Так, ладно, – нарушил молчание голос отца, – разбираться в причине произошедшего не наша прерогатива. Обсуждать это можно бесконечно. Сейчас же у нас есть более важные задачи. Город пал, но мы по-прежнему остаёмся главами и должны позаботиться о дальнейшем благополучии выживших граждан.

– Рик, приведи статистику, – скомандовал Ларген Диппен, дядя моего друга Верна.

Послышался скрип отодвигающегося стула, а также непривычное шелестение листков. Компьютезировать временный кабинет, конечно, никто не собирался, поэтому приходилось обращаться к древнейшему переносчику информации – обычной бумаге.

– По последним подсчётам в нашем лагере расположилось две тысячи триста пятьдесят два человека. К Мексиканскому побережью продолжают пребывать наши корабли, и сейчас общее количество спасённых составляет семнадцать тысяч двести тринадцать человек. Это непосредственно те, кто был эвакуирован из города до момента его крушения.

Семнадцать тысяч… Из семи миллионов всего семнадцать тысяч. Как жаль, что в их числе есть те, кто устроил всё это.

– Также совсем недавно поступили данные с Австралийских берегов, куда на специализированных лодках были доставлены выжившие с места крушения.

В сердце резко кольнуло. Есть ещё выжившие, Ариана может быть там. Но каковы шансы?

– Их количество составляет шестьсот восемьдесят девять человек, из них – семьдесят находятся в тяжёлом состоянии и ещё тринадцать в крайне тяжёлом.

Нет, шансы слишком малы. Но пока есть хоть сотая доля процента того, что она всё же спаслась, я не потеряю своей надежды и буду верить.

– В свою очередь, следует упомянуть о без вести пропавших. В прошедшую ночь они управляли внешними агентами – флайтерами и свимерами. Наши датчики зарегистрировали сто восемьдесят пять машин, потерпевших крушение во время вспышки сбоя электроэнергии. Пятьсот три агента по приказанию были возвращены на свои базы. А триста двенадцать пропали с внутрисистемных радаров. Есть вероятность того, что они заподозрили угрозу и ушли дальше от места катастрофы, тем самым тоже оставшись в живых.

– Если это так, то они все должны быть отданы под трибунал, – узнал я жёсткий голос собственной матери.

– Никто не будет отдан под трибунал, – воспротивился ей отец.

– Они не выполнили приказ! – стояла на своём Вайлет.

– Они спасали собственную жизнь…

– Ха! – перебила она новую реплику отца. – Да я, как только узнала, что городу угрожает опасность, примчалась сюда с космического корабля, Саймон! Представь, что я бы не сделала этого, а осталась пережидать катастрофу за миллионы километров от неё, в безопасности! Знаешь, что бы тогда было?! – задала она вопрос и тут же сама на него ответила: – Ты бы лишился сына, Саймон!

– Хватит, Вайлет, это совершенно другое…

– Нет, не другое! Я не бросила город и близких ради спасения собственной шкуры. А эти пилоты просто трусы, не заслуживающие стоять в одних рядах с теми, кто помогал людям покинуть город. Это же внешние агенты, половинная часть нашей безопасности заключалась в их работе. Но как только они почуяли угрозу, так сразу забыли о всех своих обязанностях…

Дальше мой слух уже не улавливал её слов. Я пошёл по коридору на выход к главному помещению лагеря.

Здесь оказалось ещё душнее; десятки людей ютились в месте, похожем на большой амбар. Переизбыток чёрного цвета невольно вызвал во мне ненависть. Сердце по старой памяти устало ёкнуло, когда взгляд уловил чьё-то единичное серое одеяние, но тут же вновь замерло, когда в памяти возникла картина затягивающейся в морскую пучину Пирамиды.

Редкий в нашем лагере цвет одежды принадлежал худощавой женщине с русыми, уже тронутыми проседью волосами. Она сидела боком ко мне на низком шатком стульчике недалеко от выхода из амбара. В руках она держала нечто похожее на платок и утирала слёзы. По разорванной у нижнего бока тунике я понял, что «платок» являлся лоскутом её собственной одежды. На подрагивающее плечо женщины была опущена крупная ладонь рядом стоящего мужчины. Его каштановые волосы имели более обильную седину, однако ярко светящиеся голубым оттенком глаза придавали ему молодость. Около них прямо на полу, облокотившись на обшарпанную стену амбара, расположился парнишка, в точности повторяющий внешность своего отца и всё с теми же ярко-голубыми глазами. Он сидел на собственной майке, а его плечи, уже приобретающие мужественные очертания, блестели от пота. В руках парень бессмысленно вертел игрушечный флайтер, время от времени вздыхая и поглядывая на входящих и выходящих из лагеря людей.