Виктория Балашова - Эксперимент

Марк заодно работает и на благо лаборатории. Он составил список девиц, которые уже прошли обе фазы эксперимента, и теперь, обнаруживая их в базе, копирует данные. Когда Дидье спрашивает, как идут дела, Марк искренне отвечает:

– Ищу наших. Долго, нудно, неинтересно.

Дидье кивает, полностью удовлетворенный ответом.

Иногда Марк задумывается о том, скольких женщин использовали в экспериментах. Их – тысячи, со всего света. Большинство, конечно, из бедных стран. Причины, по которым они сюда попали, ясны. Но процентов десять-пятнадцать – такие же, как Линда. Кто-то спасал серьезно заболевших родственников, которым требовались деньги на дорогую хирургию. Кто-то вызволял близкого человека из тюрьмы. Кто-то сам оказался заложником ситуации и спасал сам себя… Одна из девиц, например, работала в банке и умудрилась перевести на свой счет огромную сумму. Когда это обнаружили, ей светил пожизненный срок. Вместо тюрьмы она попала в Центр.

Она решила начать с кафе. Встретились там один раз, встретятся еще. Поэтому Линда начала ходить в кафе ежедневно на five o’clock. Она сидела, пила свой любимый чай и вспоминала. Многое, правда, ускользало. Как песок сквозь пальцы – вот-вот удержишь, а нет, он все равно течет вниз. Ее раздражало и то, что чужие воспоминания тоже толпились в голове. Линда уже точно определяла, какие из них принадлежат Миранде. Что ее беспокоило теперь больше – это чувства к Марку. То ли Миранда вмешивалась в процесс, то ли Линда сама любила его, независимо от того, что он наделал. В какой-то степени его поступок даже казался ей привлекательным – так любить свою жену!

Однажды в кафе к ней подсел альтербион. Мест не было, и он вежливо поинтересовался:

– Если вы никого не ждете, могу я нарушить ваше уединение?

– Да, садитесь, конечно, – Линде неожиданно захотелось с кем-нибудь поговорить, а не сидеть снова в одиночестве.

– Стив, – представился альтер, – к сожалению, не совсем человек, – он усмехнулся.

– Да и я непонятно кто, – Линда грустно посмотрела на собеседника. – Во мне живут два человека, а мужчину, вселившего в меня вторую женщину, я непонятно почему люблю…

– Любовь разуму не подвластна, – изрек альтер, – мой хозяин, очень пожилой мужчина, влюбился в молодую девушку. Заказал меня. В виде своей молодой копии. Вместо него с девушкой живу я. Она не знает, что я альтер. Или знает, но не говорит об этом. Хозяин любит ее и чего только не заставляет меня делать. Я покупаю каждый день ей розы, подарки, вожу в рестораны – хозяин богат и не скупится. Он смотрит на нее моими глазами, трогает моими руками. Что он с этого имеет? Красивую картинку, не более. Но такая вот любовь. Рад и этому…

– Я так не хочу! – замотала головой Линда, – не хочу чужими руками трогать! – она вдруг ясно представила себе Миранду, дотрагивающуюся до щеки Марка. – Сама, только сама! Понимаешь, он, конечно, мерзавец, – Линда говорит немного спокойнее, – но я просыпаюсь – думаю о нем, засыпаю – думаю о нем.

– Любовь, – подтверждает «диагноз» альтер. – Поверь мне – я-то уж знаю. Меня создавали для того, чтобы любить. Понятия «мерзавец» – «не мерзавец» в меня не закладывали. Я просто люблю. Безусловно. Ты попробуй так же. – У альтера замигал телефон. – Привет, сладкая моя! Бегу, бегу! – его голос звучал нежно и ласково, на лице блуждала счастливая улыбка. – Помчался. Удачи! – он сверкнул идеально-ровными, белоснежными зубами и только что не полетел к выходу.

Линде безумно захотелось позвонить Марку и тоже сказать ему что-нибудь приторно-сладкое. «Покончу с этим делом и сразу позвоню, – решила она, – а то будут его всякие трогать! Нечего!»

Линде захотелось швырнуть что-нибудь в официанта, или перевернуть стол, или… Она посмотрела по сторонам. Глубоко вздохнула, как ее учил Марк, сосчитала до десяти и спокойно продолжила пить чай.

Гуляя как-то утром по городу, Линда четко вспомнила своих родителей. Она остановилась посреди улицы. Люди проходили мимо, толкали ее, но она стояла и стояла, погрузившись в воспоминания. Они жили в большом красивом доме. Мама не работала. Где работал папа, Линда не помнила, но зарабатывал он много. Ее баловали, ни в чем не отказывали. Она вспомнила, что они оба погибли в автокатастрофе, когда ей было четырнадцать.

– Родители тебе оставили много денег, детка, – слова адвоката, который вел их семейные дела, сами по себе зазвучали у нее в голове, – дом, счет в банке – тебе не о чем беспокоиться…