Аркадий Лапидус - Дырка от бублика 1. Байки о вкусной и здоровой жизни

– Ну, ты даёшь! – гордо восхитилось дитя торгового магната. – Но слюнтяй-то… Как ни крути – мокруха!

– Ерунда! Родаки (родители) высушат! Да и причём тут я, если медицина у нас отпадная? – уверенно успокоил «настоящий парень» и плотоядно почесал под ложечкой. – Пора вделять! Как с тугриками?

– Хоккей! – стандартно отреагировала подруга и шмякнула по сумочке одутловатой лапкой с брызгами крупных бриллиантов.

– Ну, поехали!..

Бес ещё раз, но уже с удовольствием, сплюнул и, приклеив свой верхний левый манипулятор к бедру торговой русалки, завихлял на опохмелку и кормёжку.

В отличие от Беса, Камиль не принадлежал к привилегированному сословию, а был потомком пролетариев умственного труда. Тут всё было проще, но опять же не без некоторой доли определённой философии. Протрудившись какую-то часть жизни на заводе слесарем и заочно закончив юрфак, глава семьи занимал одну из ключевых должностей в местной прокуратуре. Прекрасная же половина главы была воспитанницей детдома. Благодаря тоже упорному труду и полуголодному существованию она реализовала свою мечту и, закончив институт и аспирантуру, получила кандидатскую степень.

Теперь прекрасная половина преподавала в университете и, как все хорошие люди, была «козлом отпущения» на партийной и общественной работе.

И всю жизнь, находясь на пределе душевных и физических сил, изнурённые непрекращающейся и засасывающей всё больше и больше борьбой за престижное место под луной, родители искали в своём дитя реализацию всех своих неутолённых желаний и потребностей.

Результат сказался…

Сейчас их отрок сидел на голубом пуфике перед трельяжем и маникюрным пинцетом выщипывал брови. Испытывая не совсем приятные ощущения, но от скуки просто валяя дурака, он вполне музыкально цедил сквозь стиснутые в волевом напряжении зубы: «Кому это надо? Никому не надо!». За его спиной уже с минуту нетерпеливо переминался с ноги на ногу Марат – сотоварищ по классу. В руках он держал кассетный магнитофон.

– Дай-ка! – Камиль на секунду оторвался от своего косметического священнодействия.

Включив магнитофон и молитвенно поколыхавшись в религиозном трансе, он с чувством высек пальцами искру удовлетворения:

– Класс! Наконец-то что-то стоящее!

Из магнитофона стереофонически жирно вываливалась занудливая музыкальная каша…

В отличие от Камиля, Марат был овцой, по территориальным обстоятельствам прибившейся к чужому стаду. И начиналось это даже не со школы, а с того, что он жил в одном доме с Камилем.

– Ты чего это? – наконец не выдержал он.

– Не видишь, что ли? Бровки выщипываю… Чтобы быть похожим на Мону Лизу!

– Чего-о?

– Ни чего-о, а на неё! А может быть, и на него! Никто этого не знает.

– Чушь какая-то!

– Наивняк! – усмехнулся Камиль и, отложив магнитофон, опять взял пинцет и вытянул шею, выбирая очередной объект для удаления. – Знаешь, что ответил Микеланджело, когда его спросили, как он творит свои шедевры? Он ответил: «Я беру камень и отсекаю от него лишнее. Получается скульптура». Вот ты от себя что отсечёшь?

– Не знаю…

– Вот именно!

Выдрав пару волосков, Камиль завертел головой и закосил глазами, любуясь на то, что получилось.

– Ну, как бровки?

– Слишком тонкие… Не мужские какие-то…

– Не тонкие, а элегантные. Как дела с импортными пластами?

– Боб обещал дней через десять достать.

– Боб не набоб, набоб не Боб. Трепло твой Боб!

С тех пор, как он наколол меня с джинсами, я ему ни в грош не верю. Маг я твой забираю.

– Только через три дня чтоб вернул!

– Верну, верну! Не беспокойся! Перепишу и верну!

Камиль развернулся и окатил Марата презрением:

– И что это ты такой, какой-то серый-серый? Корешам не доверяешь, костюм носишь немодный, за собой не следишь. Еще подумают, что ты мой друг!

– А что, не достоин? – голос Марата дрогнул.

– Конечно! Ты посмотри на меня! Джинсы – «супера», батник – японский. Дублёнка – и та французская. Скажи предкам – пусть приоденут, а то ходишь, как петух общипанный. Смотреть противно…

Лицо Марата пошло красными пятнами. Его уже пожилые родители работали в симфоническом оркестре и большими доходами не обладали.

– Ты… ты… ты… Барахло импортное натянул, морду начистил – уже пуп?..

Марата бил озноб.

– Чего-о? Да бери свое транзисторное дерьмо и проваливай! Ишь какой нежный! Барышня кисейная в мешковине. О твоей же пользе пекусь, дурило!

– Сам ты… О трояках пекись!..