Аркадий Лапидус - Дырка от бублика 3. Байки о вкусной и здоровой жизни

– Чур-чур меня! Ох, видимо, нельзя мне пить с утра! – вздрогнул неоперившийся ангел и торопливо перекрестил грелку, на что чёртик лишь презрительно сплюнул, а Серёжа подмигнул нечистому:

– Постой, студент, не мельтеши! Не бойся – это свой!

– А если так, тогда скажи – вкус почему такой? – не успокаивался неоперившийся.

– Какой?

– Да одинаковый!

– Не может быть!

– Всё так! – сказал чёртик и выпрыгнул из грелки.

Серёжа озабоченно потянул носом:

– Продукт, похоже, шлаковый… Сгорел пшеничный злак!

– Салаги! Так… вашу… растак!.. Пошёл не шлак! Пошёл «Арак»! – раздалось из-под змеевика, и пожилой ангел, лихо подставив вместо себя банный тазик, выбежал к вентилям.

– Какой «Арак»? Голимый брак! – не успокаивался Серёжа.

– Так этот брак и есть «Арак»! – взревел пожилой. – Перепутали краны! Ох, уж эти пацаны!..

Ангел сорвал таблички, закрыл глаза, сосредоточился и, конвульсивно вздрагивая, начал тыкать пальцем в вентиля и ставить таблички на положенные места:

– «Пшеничная»! «Столичная»! «Сибирская»! «Арак»! Тут «Русская» – отличная!

– Ну, экстрасенс! Ну, маг! – восхитился неоперившийся.

– Класс! – поддержал Серёжа.

– Вуаля! Эх, вашу так!.. – гордо выпятив грудь, бросил пожилой и щёлкнул пальцами: – «Посольскую»!

Неоперившийся испуганно съёжился и нерешительно протянул:

– Печа-ать…

– «Посольская» – вот самый смак! А на печать – плевать! – обрезал пожилой и властно добавил в сторону Серёжи: – Тройник, коллега, живо! Отметим это диво!

Серёжа, стыдливо потупясь, извлек из-за пазухи кран с тремя выходящими из него красными трубочками.

– Рраз! – ухнул пожилой и оторвал кран с пломбой.

– Два! – ухнул Серёжа и ввинтил свой.

– Налетай, братва! – радостно заверещал чёртик и захлопал в ладоши.

Все трое тут же прильнули к трубочкам и зачмокали.

– А мне? А мне – нечистому? Хоть граммочку подкинь! – расталкивая присосавшихся, завопил чёртик, на что пожилой ангел лишь просвистел краем рта:

– А ну, студент, ответь ему!

– Да провались ты! Сгинь! – махнул неоперившийся и лягнул чёртика в копыто.

– Ах, так!.. – обиделся тот. – Ну, алкоголики! Устрою вам я колики! Эни бени ряба… Квинтер финтер… баба!

Нечистый хлопнул в ладоши, и тут же рядом с ним материализовалась худая, лохматая и желчная фурия в очках. Распинав пьющих и накрутив хвост чёртика на руку, она закричала так, что с потолка рая посыпалась штукатурка:

– Негодяй! Подлец! Бандит! У меня же план горит! Это что ж творится тут? Жрёте экспортный продукт? Подведу всех под статью!

– Я при чём здесь? Я не пью!.. – пожал плечиками чёртик и исчез.

– Всех под суд за этот кран! – выкрикнула фурия, на что пожилой ангел заметил:

– Всех посадишь – как же план?

– Обойдусь без вас я, воры!

– Воры? Что за разговоры? – удивился Серёжа.

– Мало здесь шары зальёте – по домам ещё несёте! – продолжала фурия.

– Клевета и наговор! – уже решительнее буркнул пожилой, а неоперившийся тут же спрятал грелку за пазуху и поддакнул:

– Кто не пойман, тот не вор!

– Ах, вы так… Ну что ж, отлично! Я поймаю вас с поличным! – крикнула женщина и, исчезая, материализовала вместо себя огромный компьютер с множеством железных манипуляторов и светящихся экранов.

– Это что за рукомойник? – ещё раз удивился Серёжа.

– Ишь, мигает, паразит! – отшатнулся пожилой.

– По-той-ти сюта, распойник! – с иностранным акцентом проскрипел компьютер и протянул к пожилому манипулятор.

– Мужики, он нам грозит? – ещё больше удивился Серёжа.

– Не боись-ка, старики! Это дело нам с руки! – ухмыльнулся неоперившийся ангел и вытащил из-за пазухи огромный ржавый гвоздь. – Вмиг отправим на тот свет! Гвоздик в дырку – и привет!

– Диверсант! Не дам! – закричала женщина и снова начала материализовываться перед компьютером.

– Постойтэ! – остановил её тот и ловко выдернул сначала из рук неоперившегося гвоздь, а потом из-за его же пазухи грелку. – Это мне интэрэсант! Фотка в крелке?

– Э-э, не троньте! – засопротивлялся тот, но компьютер успокоил его:

– Ви, конешно, есть талант! Но приносим извиненье – получите уфольненье!

Электронное чудо застучало, затряслось и выбросило прямо в руки неоперившегося трудовую книжку.

– Ну, кастрюля! Ну, даёт! Грелка водки – и в расход! – развёл руками Серёжа.

– Вот что, эту трясогузку мы возьмём на перегрузку, – успокоил совершенно растерявшегося юного ангела пожилой. – Она рассчитана на граммы. На наш масштаб в ней нет программы.