Лев Рапопорт - Попутного ветра. Сборник рассказов

Надо прилечь и хотя бы попытаться уснуть. Иначе дурдом призывно распахнет свои «гостеприимные» двери. Чего-то не очень хочется становиться психом. Или все… Ну уж нет! Я сползаю с подоконника и перебираюсь на диван. Плюхаюсь, не раздеваясь, на мягкую пушистую гладь покрывала и устало закрываю глаза. Полчаса напряженной борьбы и я, наконец, проваливаюсь в полудрему. И тут же сочные красочные картинки мимолетными видениями проскакивают в отключающемся сознании. Берег реки, яркое солнце, куча копошащихся в воде людей. Мы с Эммой разбегаемся и со всего маха бросаемся в неспокойный поток. Нас накрывает с головой, и тут же вода отступаем и мы летим в невесомости, кувыркаясь и размахивая всеми частями тел. Я в страхе подскакиваю на своем ложе и мотаю головой, окончательно стряхивая ошметки сна. Часы неумолимо тикают в углу, посекундно укорачивая нам отрезок, связывающий нас со смертью. Я смотрю на них и не могу поверить. Я спал не больше часа, а столько успел пережить…

Поднимаюсь и тащусь на кухню. Кофе – вторая, после сигарет, составляющая моей сегодняшней жизни. Пока закипает чайник, кидаю в чашку несколько ложек живительных гранул и пол ложки сахара. Это шестая или может даже восьмая за день. Ну и черт с ним, хуже уже не будет. Давлюсь обжигающей каштанового цвета жидкостью, будто это последние в жизни глотки и надо обязательно допить. Все-таки кофе заканчивается, и я медленно возвращаюсь в комнату. Уже заходя, понимаю, что не знаю куда податься. Так и замираю на пороге.

Когда-то здесь было весело. У меня была жена, мы были очень молоды и беспечны. Жизнь казалась бесконечной и безумно счастливой. Но это состояние оказалось таким скоротечным. Мы прожили вместе всего четыре года, а потом расстались – бурно, с взаимными упреками и громкими скандалами. Правда, делить нам, по счастью, было практически нечего. Квартира мне досталась от бабушки, а детьми и каким-либо существенным скарбом обзавестись так и не удосужились. Потому двинулись дальше налегке каждый своей дорогой. А затем появилась Эмма.

Странно, я совсем не помню лица парня из Тайоты, который сбил Эмму на перекрестке. Выражение полной растерянности помню, а само лицо нет. Какое-то размытое белое, как мел, пятно. Недели ведь еще не прошло. Это наверное потому, что у меня нет к нему сжигающего чувства ненависти. Мне его даже немного жалко. По большому счету, он ни в чем не виноват. Я видел, как он пытался увернуться. И хотя скорость была не очень большой, времени на маневр у него действительно не было. Никто бы не вырулил.

Я на автопилоте двинулся, наконец, к креслу. Рука сама нащупала пульт от телевизора. В полумраке комнаты замерцал экран, вплетая в прозрачную темноту цветные узоры чьей-то чужой действительности. То ли фильм, то ли какая-то передача. Может быть даже новости. Мое сознание начисто отказывается вникать в суть событий. Что-то движется, что-то говорит – и хорошо. Всё вроде бы не один.

Время стало совсем резиновое. Так и кажется, что оно остановилось. Но нет, движется. Медленно, но неумолимо разгорается рассвет, отвоевывая у ночи сантиметр за сантиметром. Через полчаса последние темные пятна будут раздавлены и исчезнут с лица земли, чтобы к вечеру снова, словно Феникс, возродившись, опуститься на землю. И так по кругу, безостановочному кругу. И никакая сила не может прервать это бессмысленное, бесполезное движение. Эммы больше нет.

Лужи тускло блестят в лучах поднимающегося над землей солнца. Еще каких-нибудь полчаса и новый день окончательно заберет власть в свои натруженные руки. А я опять буду придумывать себе занятие, чтобы как можно быстрее проскочить и этот день, и следующую ночь, и еще один день. Я буду терпеливо ждать, когда, наконец, начнут затягиваться мои раны, насквозь продырявившие душу. Когда-то же это должно начаться…

Мы почти восемь лет вместе. Были. И все это время Эмма так смешно ревновала меня к женщинам. Хотя и повода то особенно не было. Какие-то мимолетные романчики, ничего не обещающие и без видимого продолжения. Но ее это не успокаивало. Она не терпела ни малейшего проявления неверности с моей стороны. Это было так по-детски наивно и искренне, и в то же время жестко и непреклонно.

Я выключил телевизор и снова перебрался на диван. И даже почти уснул. Телефонный звонок бесцеремонно разорвал тишину комнаты. Я на ощупь нажал кнопку и приложил мобильник к уху.

– Да…

– Здорово, старик! Ну ты как?

– Да ничего…

– Ты давай там, не раскисай.