«Пожалуйста, прости. Я так сильно люблю тебя», – послала я ему заключительную мысль за секунду до того, как рука Алекса опустилась мне на плечо, и он направил нас, прокладывая дорогу в мой теперь уже единственный дом.
– Тебе надо успокоиться, – сказал Александр, как только мы оказались во мраке ночи родового парка Стратимов. – Мне жаль, – добавил он тут же.
Водопад, обретающий начало в моих слезных железах продолжал орошать меня своими неиссякаемыми водами, пытаясь смыть отчаяние, но безуспешно.
– Киара, Земля будет жить благодаря тебе, Макс будет жить. Разве этого мало?
Я кивнула, соглашаясь с ним.
– Он даже не посмотрел на меня…
– Максим смирится.
– А я не смогу жить, зная, что он ненавидит меня.
– Он просто обозлен, но со временем поймет, что так было необходимо.
– Мне надо было пойти одной.
Что-то большое и всепожирающее грызло мою душу, и, самое ужасное, я хотела, чтобы оно поскорее покончило со мной, отправив меня куда-нибудь в небытие, где я не буду ничего чувствовать.
– Может быть, но дело сделано. Меня волнует, почему он так силен. Никогда не замечал за ним этого раньше. Насколько я знаю, земляне вообще не обладают подобного рода физической силой.
– Да, это странно.
– Лучше бы это выяснить.
– Не думаю, что он настроен разговаривать с кем-то из нас.
– Время покажет. Он остынет. К тому же во времени мы имеем преимущество.
При упоминании о разноплановости хронологических рамок наших миров я подумала, а вдруг за тот период, что мы здесь разговариваем, Максу стало уже легче, и боль от обиды, которую я ему причинила, пошла на убыль. Это немного усмирило мои терзания и осушило слезы.
– Завтра ты должна быть спокойна и беспристрастна, как истинный потомок своего рода. К вечеру все закончится, Земля будет спасена. Все будут в безопасности.
– Хорошо, – я развернулась и устало побрела в сторону дома. Он возвышался огромным замком, почти закрывая собой живописную гору, которая каждое утро приветствовала меня своим величавым видом в окне спальни.
Всю оставшуюся ночь я ворочалась в постели, прокручивая в голове каждый счастливый момент, проведенный с Максом. Особенные первые встречи, которые сопровождались постоянным чувством смущения. Воспоминания даже сейчас вызывали улыбку на моем зареванном лице. Первые касания, нежные поцелуи, переходящие в страстные объятия, первые важные слова, признания. И внезапно все это перечеркивалось его ледяным взглядом, заставляя сердце бешено колотиться, тело дрожать в панике, а слезы пробивать намеченный маршрут по уже проторенным руслам.
Как же было бы легче, если я могла бы отключить все чувства, сфокусироваться на решении основной проблемы. Жить дальше и не испытывать эмоции, доводящие меня до пароксизма.
Как живут все синги, внезапно пришло осознание в мою измученную стенаниями голову. Я – синг. Значит, теоретически, я могу побороть себя и сделать это. Вот и Алекс говорил, что в обучении управлению энергиями мне мешает моя нестабильность.
В мыслях, разрывающих душу, словно стая дерущихся гиен, не поделивших долгожданную добычу, я уснула, чтобы через несколько часов открыть глаза навстречу дню, который сулил необратимые перемены для очень многих людей.
За завтраком родители всячески поощряли меня, выказывая одобрение моему решению. Можно подумать, меня кто-то спрашивал. Отец уж точно не похож на человека, который понял бы мои обстоятельства, простил и отпустил на четыре стороны в объятия землянина. Хотя теперь даже это не поможет нам примириться.
Мысли о Максе я заперла за самой надежной дверью на огромный амбарный замок, зная, насколько дезориентирующие, лишающие сил и рассудка, они для меня были в этой тупиковой и безрадостной ситуации. Я запретила себе думать о нем, так как мое бесконтрольное свечение вызвало бы нескончаемый поток вопросов у окружающих.
Скорее хотелось оказаться подальше от этих чуждых мне людей, являвшихся родными по крови, но абсолютно инородными по чувствам. Я хотела увидеть Алекса, потому что в логове эмоциональных роботов он был моим единственным другом, а мне требовалась настоящая поддержка. Алекс тоже синг, но я ощущала, что этот человек чуточку более экспансивный, чем все остальные вместе взятые. Хотя он никогда не признался бы в этом, но я видела в его глазах теплоту, а в его действиях дружескую привязанность. А если вспомнить момент встречи с братом…
Макс объединял нас даже при том, что мы оказались в безвыходном и очень печальном положении. Тем больнее было Максиму, который отнесся ко всему, как к заговору и предательству двух людей, которых любил. К сожалению, именно так для него все и выглядело. Я тут же остановила себя, находясь в опасной близости от нового приступа истерики.
Читать дальше