Артур Олейников - Закрытые страницы Второй мировой войны. Сборник рассказов

И Воинская доблесть, вера в монархию и в долг отечеству, бескомпромиссная позиция к людям убивших царскую семью, подвигли Петра Красного. И будучи в эмиграции он пошел на сотрудничество с фашистской Германией и рассуждал:

««Нельзя забывать, что в то время, когда из многомиллионной массы русского народа только тысяча героев встали на защиту поруганной Родины, а остальные покорно несли ярмо Интернационала, мирясь с унижениями и оскорблениями… России нет, Россия больна, поругана и истерзана. Дон сейчас одинок и ему необходимо впредь до восстановления России сделаться самостоятельным и завести все нужное для такой жизни. Казачество должно напрячь все силы и всеми мерами бороться с большевиками, участвуя в освобождении России от большевистского засилья. Все, кто против большевиков – наши союзники. С немцами казаки воевать не могут; их приход надо использовать в целях успешной борьбы с большевиками и вместе с тем, показать им, что донское войско не является для них побежденным народом».

Краснов так и не принял прямое участие в войне против своего народа на стороне немцев, но будучи идеологом белого движения за границей, представлял для советской власти прямую угрозу и вступив с говор Англией, чтобы не своим руками расправился с Атаманом, советская власть получила Красного, который был арестован английской разведкой.

Но не генерала, и не Атамана, а в первую очередь писателя приговорила Советская власть к смерти, писателя и великого сына Дона который писал в тюрьме перед казнью.

«Глядя в прошлое, не могу не видеть, что будущее России окажется прекрасным. Пройдут тяжелые годы лихолетья, как проходили и раньше. Россия воскреснет и станет еще краше, нежели была, потому что русский народ полон героев и он встанет с колен, и сбросит страшное ярмо, освободится сам и освободит весь мир от красной чумы…»

– А вдруг, раз, и у них кончаться патроны! – первая какая пришла нелепая мысль в голову Якову, когда пришла его минута идти к яме, где лежала груда мёртвых тел.

Яма прежде казалась, словно какая пропасть – так она была глубока, но уже меньше чем через час из неё показались ноги и руки несчастных.

Руки, словно цеплялись за все что только можно было, словно могли и хотели выбраться и вынести из могилы своих хозяев снова на белый свет. Желали, но уже никогда не могли.

И вот какой-то эсэсовец, поставил Якова на колени. Секунда отделяла его от жизни и смерти и Яков подумал:

Они не ведают, что творят! А если ведают? Если гордиться!

И Яков ужаснулся от осознания, что он прав и стал счастливым умерев через миг, счастливым от того, что он не смог бы дальше жить и понимать, что на земле происходит такое, что не должно было происходить, а если началось, то должно быть повержена, повержена и более никогда не очнуться, никогда.

В Москве не днем не ночью не гаснет пламя Вечного Огня у памятника Неизвестного Солдата. По истине нет более главного и сердечного символа Великой Победы! Но вдруг у кого небудь, к примеру у мальчишки, родится в сердце вопрос, что есть такое Неизвестный Солдат и почему Его вклад в победу не оценим и велик? Много ответов на это вопрос и каждый имеит право на жизнь, но есть и такой…

– Смотри Сашка! – говорил рядовой Красной Армии Максим Миронов товарищу, Александру Воронену.

Они сидели в окопе и ждали атаки.

– Смотри, в плен возьмут, обратной дороге нет! Слышал указ Сталина?

– Слышал, командир вчера объявил…

– Слушай мою команду! – закричал командир и достал из тяжелый надежный Токарев. И поднимал оружие высоко над головой! – За Родину! За Сталина! – и вставал во весь рост из окопа и вел за собой роту вперед. – Ура-а-а!

– Ура-а-а-а! – кричали солдаты и неслись в след за командиром.

Шальные пули свистели и раз ли наповал на то одного то другого. Пули было все равно кто перед ней, Витька Смирнов с пушком на лице или дядя Степан отец семерых детей. Пули били и не щадили всех поровну.

Кто добирался до врага и на ходу колол штыком, разряжал обойму в упор, катался с врагом по земле, душил и раздирал лицо врага до крови, колол а глаза и разрывая пальцами рот.

И вдруг Саши обожгло грудь и что то теплое потекло под гимнастеркой. Он не обратил внимание и в пылу продолжал бежать, но через минуту упал без сил как подкошеннвй.

Ведро холодной воды в лицо отрезвило Сашу. Он смотрел и не мог понять где он. Грудь пылала огнем. Пред в себя он ясно увидел перед собой немцем. Они говорили по немецки и смотрели на него.