Михаил Тюрин - Легкая тень любви

В течение недели, со срока моего прибытия сюда, я вел затворнический образ жизни. Днем пропадал в обширной тетушкиной библиотеке, а вечерами изредка прогуливался по ближайшим тропинкам в лесу, либо часами сидел в беседке на берегу реки, пребывая в своих думах, старых детских воспоминания или впечатлениях.

Вечером, пред традиционным чаепитием, я вскрыл конверт и был разочарован, так как совершенно не заметил адресованного мне послания. Бросив конверт на тумбочку возле моей кровати, я отправился на чайную церемонию и вечернюю прогулку к реке.

Ранние приметы осени, пейзаж окружающей природы настраивал на спонтанные озарения. Они касались основ ритмического рисунка смены времен года, циклов жизнедеятельности в них человека и которые я, иногда, фиксировал в записях моего дневника в виде стихотворной строки, отдельного наблюдения, нетривиальной мысли.

Возвратившись с прогулки и обменявшись парой фраз с тетей, я отправился к себе в комнату. Вспомнил о конверте и собрался выбросить его в камин гостиной. Неловко взяв послание, я выронил из него нечто напоминавшее перо небольшой птицы. Оно медленно совершило кульбит и опустилось возле края ковра. Я прошел в гостиную и отправил конверт в камин.

По пути в спальню вновь ожило воспоминание об этом пируэте пера. Мне показалось, что в его движении присутствовало едва уловимое ощущение неизъяснимой легкости и неестественности перемещения во времени и пространстве. Во время падения оно остановилось, зависло в воздухе, а потом плавно приземлилось на пол комнаты. На обратном пути я поднял послание и водрузил на тумбочку, отложив его рассмотрение на утро. Так хороший пловец отодвигает очередной заплыв в ожидании удовольствия. Мой прерывистый сон и напоминал такой заплыв, правда, неизвестно куда и во что.

Пробуждение было быстрым и неожиданным. Неизвестный, едва уловимы для уха звук, не встраивался в привычную какофонию перепадов тишины, шорохов, скрипов, постукивание веток и листьев в окно спальни. Звук пропал также внезапно, как и появился.

Заинтригованный его происхождением, я вскочил и окинул взглядов комнату. Все предметы находилось на своих привычных местах: раскрытая книга на кресле, которую я просматривал пред сном, портьеры окна и дверей в коридор, канделябр на крышке небольшого шкафчика, где лежали мои вещи, и стояла небольшая бутылка с виски.

В атмосфере комнаты произошла трансформация, и это, неуловимое для взгляда изменение, было связано с этим странным звуком. Он исчез также быстро, как и появился.

Трудно описать мое удивление при случайном взгляде на тумбочку. Эта вещь, напоминавшее перо, увеличилась в размерах и чуть-чуть вздрагивала, как будто вела самостоятельную жизнь. Позабыв обо всем на свете, я бросился к ней, взял в руки и начал рассматривать. Дрожь от движений предмета передалась в мои ладони. Он занимал половину ладони и напоминал своей формой изогнутый в разных направлениях листок цветка тюльпана. На одном конце листка тихонько вибрировала тонкая полупрозрачная пленка, отливавшая всеми цветами радуги и производившая при этом тот самый, известный с пробуждения непонятный звук. В этот момент раздался звон колокольчика, призывающий обитателей дома на завтрак. Быстро положив это послание на книжную полку, висевшую на противоположной от двери стене, я отправился завтракать.

Во время завтрака все мои мысли и чувства были заняты происходящими событиями, мне хотелось скорее вернуться к предмету.

Оказавшись у себя, я заметил, что предмет самостоятельно выписывал, поразительные по своей легкости, виражи и планировал по комнате, как бы почувствовав мое присутствие, он плавно опустился на полку. Завороженный происходящим, я приблизился к нему, но ничего необычного в нем не заметил.

Однако, с момента моего пробуждения, что-то изменилось во мне – появилось ощущение присутствия незримого советника, вернее друга, так как его появление сопровождалось давно, с детских лет, неиспытанным мною ощущением близости. Взяв предмет, я явственно различил его совет: «Не здесь!». Последовав совету, я незаметно пробрался в сарай для того, чтобы еще раз увидеть перемещение предмета и ощутить неизъяснимую, опьяняющую воображение, легкость его полетов.

Он не заставил себя долго ждать и, издав тот же, как при первичном своем появлении, звук начал демонстрировать свои возможности. Совершая то плавные, то резкие передвижения в воздухе он исподволь приглашал меня принять участие в этой игре. Увлеченный странной свободой его передвижений и звуками, я заметил странные метаморфозы в пространстве. Оно, как к камертону при настройке музыкального инструмента, пристраивалось к звукам и движениям этого предмета, то, расширяясь, то сжимаясь.