Мария Козимирова - По течению… вверх. Рассказы

Ни одна баба не догадалась поди, где мы отходили после выпивки. -Да чё уж… Яша подхихикиват… помню конечно. -Как же, не догадалась… не те у нас бабы были… догадливы. Чё бы это твоя Аксинья в бане тебя кипятком ошпарила и ты ревел как бык колхозный, когда в бабских трусах пришёл в баню то? – Дак вот, не досмотрел, штаны-то второпях натягивал. Да и один только раз к Маруське-цыганке сходил, вот те крест!

Посмеялись… -А помнишь Яша как мы выпили самогонку в стайке у твоей Лушки, когда она ногу поранила?

Мы этой самогонкой тряпку смочили, и к ноге коровьей намотали, где ушиб. Тут же и чашку нашли вытерли её от грязи, выпили помаленьку

Закусили… пошло… Корова подоена, четверть почти пуста… -Ах вы гады, пропойцы несчастные… где только взялись на мою голову?

Вылакали гады…

Только и помню этот крик Дарьи… ох-ох-хо… грехи наши тяжкие! -Вот смерды —то!

Опять вспомнилось… смешно…

Уж смеркаться начало, тени длинные потянулись, солнце вот-вот свалится за озерко, что за деревней

– Давно это было… но уже после войны. У меня уже трое ребят было. Шли мы с другом Данилой с машинной станции, вот в такое же время. Ремонтировали там «Ниву», комбайн наш единственный. Не забывается та картина. В такой же сумерешный вечер шли, да и встретить бы нам не надо было …а вот встретили. Стоит телега запряженная и груженная кулями с картошкой. Овоще хранилище рядом, кругом никого

Я Даниле большое ведро отсыпал… тот радостно домой потопал. Тоже не один жил, тоже орава за стол садилась. Только сели к столу, соль поставили, картошечку присолить (дети-то не знали, откуда такое счастье привалило) Радёхоньки… перекидывают горячую картошечку из руки в руку, подсаливают, дуют, чтоб приостыла, откусывают бережно, чтобы и крошечки не уронить. Стука в дверь не было, не принято было у нас стучать…

Не долго и следствие велось. Мне семь лет дали… Даниле пять за подмогу. Только через много лет я открыл сыну, за что сидел. А Данила там и помер, Царство ему небесное… туберкулёз свалил… -Какое уж там небесное? Сомневается кто-то…

Семья порушилась, вот ведь главное. А так чё? Все там будем

Вон ихняя изба… догниват… даа… горестный вздох…

Родную землю. Осень 1957

«ИШЬ ТЫ?»

Это не название рассказа. Это деда Фёдора присловье…

Деревня наша не в пример Луговке или Нечаевке была больше дворов на десять-пятнадцать… в две улицы… и сбегала она в Хилое озеро. Почти село по тем временам. Теперь чё? Считай, половины нет. Молодёжь по городам, как мыши по углам, разбежались, а мы уж вековать тут будем… куда ж от родного порога, все здесь родились. Пошто-то пришлых у нас мало

было. Хоть деревня, а большая… концы улиц названья имели. Вот где две семьи ссыльных ютились в одной избе. Изба-то брошена была от раскулаченных Юрских осталась… пошто-то не зарился на неё никто… стороной обходили, как от зачумлённой. Слух шёл, что покойного Льва Юрского тень там люди видели. А ссыльные ничё, жили тихо, ни об чём таком не говорили