Александр Карпенко - Взгляд из Вечности. О творчестве и жизни Эльдара Ахадова

В отличие от Ницше, у которого была, по его собственному признанию, «злая мудрость», у Ахадова, безусловно, мудрость «добрая». Не случайно он пишет также и сказки. А сказочник не может быть злым по определению. Миниатюры, составившие первую часть «Бытия», читаются на одном дыхании, невзирая на большую плотность повествования. После каждого изречения хочется остановиться и немного подумать. Наверное, и пишутся такие мини-новеллы легко и свободно, как вдох и выдох. Это мысли о жизни, о мире, облечённые в поэтическую, афористичную форму. Это проза, про которую мы говорим, что она одновременно и философия, и поэзия. Лёгкость и музыкальность изложения являются несомненным достоинством произведений Эльдара Ахадова. Его краткие изречения скомпонованы по свинговому принципу. В предыдущей теме часто уже находится зародыш того, о чём пойдёт речь впереди. Невзирая на фонтанирующее разнообразие книги «Бытие», на мой взгляд, именно короткие изречения задают тон всей книге. Как хорошо сказано о вершинах в жизни человека! «…В действительности на вершине нет ничего. Все самое интересное либо внизу, либо гораздо выше…». Много интересного сказано о природных стихиях. Например, вода у писателя «самоочищается» своим течением: никакая грязь не в силах её запятнать! И повсюду у Эльдара – поэзия! Всё дышит поэзией. У него поэзия – это не просто стихи, не просто поэтические изречения. Это – неотъемлемая часть мировоззрения. И за всем этим – какая-то невероятная доброта. Доброта, пожалуй, неведомая даже Толстому с его подставленной щекой. Ахадов никому ничего не подставляет. Он – просто любит этот мир, и никто не может лишить его вселенской любви ко всему живому и неживому.

А какой парадоксальный, «анти-платоновский» взгляд у писателя на мысли о смерти! Что о ней думать? Надо жить и дарить себя другим. Тот, кто всё время думает о смерти, по мнению Ахадова – никакой не философ, а обыкновенный эгоист. А как зазвучали у Эльдара слова Сократа! Помните, «я знаю, что ничего не знаю»? А вот что говорит Ахадов: «И знаем мы не всё. И не всё, что мы знаем – истина». Так и хочется воскликнуть в душе: «Браво!» Настолько это точно и свежо.

Писатель Ахадов – личность необычная, яркая и неповторимая. Душа и дух в нём равновелики, потому как дар сострадания возникает в сердце философа. У Ахадова мы встречаем очень интересный взгляд на мир – из вечности, которая будет уже после нас. Это, в сущности, «пастернаковский» взгляд из «Доктора Живаго», когда героя уже нет на этом свете, но он, тем не менее, есть. Жизнь продолжается, и что-то из писательского наследия продолжает резонировать с новым временем. Дети, внуки, творчество, идеи…

Ахадов часто парадоксален, в хорошем, пушкинском смысле этого слова; его парадоксы, как правило, залегают на большой глубине. Это не какое-то научное мудрствование: он говорит о том, что близко всем и каждому. Его философия чувственна. Мне приходит на ум поздняя книга Антуана де Сент-Экзюпери «Цитадель», где автор так же глубоко пытался проникнуть в смысл жизни. Как у Экзюпери, так и у Ахадова это уже «итоговые» мысли, результат напряжённой духовной работы нескольких десятилетий. Эльдар Ахадов даёт свой ответ и на вечные русские вопросы «Что делать?» и «Кто виноват». Афоризмы и мысли плавно перетекают у писателя в рифмованные стихи, лишний раз доказывая, что для него, как выразился Вольтер, «все жанры хороши, кроме скучного».

Больше всего полемики в душе читателя вызывают те главы из книги Ахадова, которые посвящены жизни Христа и его апостолов. Большое достоинство поэта – не всё брать на веру; искать новые объяснения, казалось бы, хорошо известным событиям. И всё же, когда речь идет о лицах официальных конфессий, я предпочитаю позицию здорового консерватизма. Невозможно «переиграть» историю. Раз Иуде выпала неблаговидная роль ренегата и отступника, ничего с этим уже не поделаешь. Как и Эльдар Ахадов, в своё время делал попытку реабилитировать Искариота сподвижник Максима Горького Леонид Андреев. Но, думаю, даже, возьмись за это дело Достоевский и Толстой, оно не сдвинулось бы с мёртвой точки: самому гениальному писателю не под силу пошатнуть многовековую традицию догматического мышления. Вспоминаются строки из «Юноны и Авось»: «Авантюра не удалась. За попытку – спасибо». Эльдар Ахадов вычитал в Евангелиях строки, доказывающие невиновность Иуды. Но для меня это какая-то мистическая жертва. Иисус добровольно пошёл на смерть. А Иуда добровольно согласился стать единственным отступником, проклинаемым в веках. Хотя, по правде говоря, доносителем мог оказаться любой из апостолов, настолько революционными были мысли Христа. И любой из них мог оправдать свой поступок защитой интересов государства. Поэтому для меня даже странно, что предатель, согласно каноническим текстам, оказался только один.