Алексей Захаров - Ганцлер-13

Я скучно бродил по центру города, рассматривая прохожих. Жадно озирался на легко одетых девушек, без всякой цели заходил в магазины, проходил их насквозь и выныривал в двери на противоположном конце зала. На входе в парк, рядом с цветочными ларьками присел на скамейку, пробыл на ней минут сорок и снова продолжил прогулку. Когда забрел в музыкальную лавку, долго разглядывал выставленные в витрине новинки, но так ничего и не выбрал. В общем, я просто убивал остаток дня, не зная, как поступить с ним более верно.

Снова очутившись на улице, я купил у толстой мороженщицы пломбир и направился через парк по малолюдной аллее.

Из-за обрушившейся на город жары мороженое в моих руках отчаянно таяло. Сперва я успевал слизывать капли, выступавшие сквозь трещины в дне стакана, однако вскоре пломбир принялся сочиться обильно. Чтобы уберечь джинсы от пятен, я выбросил недоеденное мороженое в урну и вытер руки платком.

Пройдя через парк, я вскоре поравнялся с новым кирпичным зданием, на первом этаже которого размещался салон красоты. На фасаде висела большая, выведенная готическим шрифтом, черно-белая вывеска: «Татуировки». Я остановился, разглядывая ее. Сажистые, угловатые буквы напоминали средневековых воинов в стальных вороненых доспехах. Они теснились друг к другу, точно выстроившиеся в плотную цепь, ощетинившиеся оружием пехотинцы. Лишних не было, каждый был на своем месте, каждый готов стоять до конца.

Не знаю почему, но мне вдруг захотелось войти. Словно какая-то неизъяснимая сила толкала меня к дверям. Несколько секунд я стоял напротив крыльца в замешательстве, а затем, так и не найдя объяснения своему неожиданному желанию, неспешно взошел по ступеням.

На входе мне пришлось посторониться и выпустить из салона солидную даму. Лет пятидесяти, в легком брючном костюме. Женщина бережно несла перед собой только что наманикюренные руки. Она держала их с тем видом, с каким держат хрупкую драгоценность. По ее настороженному лицу было видно, что центр мира сейчас сосредоточен для нее на кончиках пальцев. Я наблюдал за дамой. Спустившись с крыльца, она дошла до припаркованной белой «Мазды» и в растерянности остановилась. Лицо у женщины сделалось озадаченным и даже чуть глуповатым: она не знала, как вынуть из сумочки ключ. Я бросил на даму прощальный взгляд, внутренне ухмыльнулся и без промедлений шагнул за дверь.

Внутри прохладного зала, беспорядочно заставленного парикмахерскими креслами и зеркалами, я отыскал глазами администраторшу и направился к ней. Лицо и руки молодой женщины за мраморной стойкой выделялись своей чрезмерной ухоженностью. Я бы даже сказал, ухоженностью неестественной, необычайной. Ее лицо было будто скопировано с обложки глянцевого журнала и оттого казалось ненастоящим на фоне остальных виденных мною в повседневности женских лиц. Фотошопные красавицы никогда не имеют изъянов. Нет ни прыщиков, ни расширенных пор, ни шелушения кожи. И вообще у них нет проблем. Они все выглядят идеально. Наверное, мелькнуло у меня в голове, эта женщина служит рекламой посетительницам салона и, скорее всего, все услуги получает здесь даром.

Когда я задал вопрос, администраторша бегло глянула на меня, и, манерно указав своей «идеальной» рукой на дверь в конце зала, продолжила с помощью пульта настраивать телевизор.

Я не знал, зачем зашел в салон. Я никогда не испытывал желания сделать татуировку. То есть не то чтобы не мог решиться на это, нет, я вообще никогда не задумывался: хочу ли иметь рисунок на теле. Я и сейчас не ломал голову над этим вопросом. Наверное, я вошел в это заполненное модной музыкой и тонкими ароматами помещение потому, что сидеть дома в солнечный день не хотелось, а бродить по улицам без нужды уже надоело. Мне некуда было себя деть.

Я постучался в нужную дверь и, выждав пару секунд, потянул ее на себя. Внутри я никого не увидел. В небольшой светлой комнате было пусто. Я вошел, прикрыл дверь и внимательно осмотрелся.

Кабинет был вытянут от двери вперед. Окно в нем имелось только одно, справа, но зато просторное, высокое, почти во всю стену. К окну был приставлен большой стеклянный стол, на котором лежали цветные журналы и несколько пухлых конторских папок. Под столешницей, на нижней полке, виднелись несколько косметических баночек, аэрозоли, а в массивном футляре из дерева сквозь стеклянную крышку блестел набор стальных инструментов. К столу были придвинуты два офисных стула. Больше в этой стороне комнаты ничего не находилось. Слева располагался платяной шкаф, отчасти закрывавший пространство комнаты, рядом стояли кушетка и отгораживавшая ее декорированная в цветистые тона ширма, по полупрозрачным шелкам которой с ветки на ветку порхали диковинные пичуги.