Константин Кокозов - Царь Борис

Николай Андреевич и одевался поскладнее, поаккуратнее, чем Борис Иванович. Елин мог в парадном костюме с галстуком на шее плюхнуться на заправленную кровать и полежать, а то и вздремнуть, переворачиваясь во сне то на бок, то ничком. А потом, проснувшись в этом же костюме, похожем на тряпку, разжёванную коровой, мог выйти на улицу и даже отправиться на занятия. Николай Андреевич никогда этого себе не позволял. Приходя домой, он тут же переодевался в свой синего цвета шерстяной спортивный костюм, а парадную одежду, тщательно осмотрев со всех сторон, стряхнув с него все пылинки, с наслаждением, не торопясь, развешивал на предназначенном для одежды месте в шкафу. Кроме того, Борис Иванович мог одну и ту же рубашку носить целую неделю, не обращая внимания на то, что воротничок от пота и пыли изрядно почернел. Он любил подшучивать над Вороновым, который ежедневно натягивал на себя новую свежую рубашку и по этой причине занимался каждый день стиркой.

Коля, – говорил Елин, лёжа на боку и наблюдая за тем, как тщательно, с мылом, драил Воронов внутренние стороны тех мест рубашки, которые быстрее всего подвергаются изменениям под влиянием атмосферных явлений природы, – от частой стирки ты в два раза сокращаешь продолжительность жизни своего белья. И где ты там видишь грязь? – и он брал со стула ещё не замоченную одежду и скрупулезно исследовал, переворачивая её то так, то этак, подносил к носу и принюхивался. И, перекосив лицо в удивлении, заканчивал свою мысль:

Вроде идеально чисто, стоит ли из-за этого ежедневно на корточки садиться!

Николай Андреевич в первые дни знакомства и соседственного проживания старался приучить своего нового товарища из Кубанских степей к аккуратности, блеску в смысле ношения одежды.

Несколько раз, стирая свои рубашки, не чурался выстирать и Борькино ношеное бельё, вплоть до трусов. Но потом, видя, что молодого инструктора райкома из Краснодара не волнует и не тревожит, в каком виде он появится в обществе солидных людей, – в брюках со стрелками или без них, с воротником стоячим и снежной белизны или с измятым воротником на горловине рубашки, перестал воспитывать вкус к шикарному ношению одежды.

Горбатого могила исправит, – подумал Воронов. – Больше будет жену любить и семьёй дорожить, если сам себя не способен обслуживать, разлучившись с ней на короткий срок. И то хорошо.

Воронов был и усидчивее и трудолюбивее Бориса Ивановича, целыми часами с карандашом в руках изучал классиков марксизма-ленинизма, что-то выписывал, что-то подчёркивал, а некоторые понравившиеся мысли прочитывал несколько раз вслух, восхищаясь удачно сформулированной идеей автора.

Борис Иванович, прохаживаясь по комнате (он не мог в этом случае просто тихо посидеть или постоять, он обязан был или полежать, философски поглядывая на потолок, или походить по комнате бесцельно туда и сюда), заливался смехом или приговаривал:

Как ты можешь, Коль, тратить время на чтение этих толстых трудов? Ну, ознакомился с текущими материалами партии и правительства – и баста. Ведь, помнится, Мао Цзе-дун говорил: «Читая много книг, императором не станешь».

Воронов со смешком в глазах поворачивался в сторону Бориса Ивановича и, долго задержав на нём взгляд, изрекал:

А ты что, Борь, себя в императоры готовишь?

Борис Иванович на мгновенье останавливался, посерьёзнев лицом, но тут же расплываясь в широкой улыбке, произносил:

Да какой же из меня император, Коля? Хорошо бы нам с тобой, инструкторам, до первых секретарей райкома и обкома дойти. И то, наверно, невозможно в нашей любимой стране. Старики сейчас так крепко расселись на важных должностях в государстве, что молодым людям карьеру сделать практически невозможно, разве что случайность какая или какие связи помогут куда-то пролезть.

Воронов, не отворачивая свой взгляд от товарища, беспомощно вздыхал и кивал головой в согласии:

Да, тут я с тобой солидарен, Борь. Точно подметил. В партии нашей и государстве нашем сейчас позарез нужны свежие молодые силы. Против законов природы идти всё-таки нельзя. Старики должны своих внуков нянчить, а не государством управлять. Потому, наверно, в партии нашей нет новых мыслей, свежих идей, неординарных решений. Застряла, забуксовала партийная мысль в партии. Потому дела в государстве не такие важные, как должны быть. Помнишь, на занятиях секретарь ЦК товарищ Пономарёв рассказывал, как живут простые люди в Швейцарии? Они имеют возможность с семьёй, например, раз в году отдыхать в других странах. А наши люди, наши рабочие, крестьяне, интеллигенция – разве могут себе позволить такую роскошь, чтобы хотя бы раз в несколько лет взять да и прокатиться всей семьёй в жаркие и экзотические уголки планеты? Нет, конечно. Не имеют такой возможности. За исключением некоторых, конечно, – кто всякими правдами и неправдами умеет и привык за счёт государства на мир смотреть…