Майя Тёплая - Сказы Зеркал

Подруги попрощались, и Марта выскочила на улицу. Было темно и прохладно. Ночь густо размазалась по улице, лишь фонари и вывески баров да магазинов разбавляли эту тьму. Марта вдохнула воздуха, и ей захотелось бежать. Бежать за ним и схватить его за руку и упасть на него, слушая его сердце, прижимаясь к груди. А потом долго целовать его губы, обливаясь солёными слезами. Всё внутри Марты сжалось от невозможности. Бежать было некуда. И она пошла домой. Переулки казались угрожающе тихими, и поэтому она пробиралась осторожно, на цыпочках.

Когда она поднялась по лестнице, и вошла в квартиру, первое, что сделала – подошла к зеркалу.

– Вот так вот бывает. Такие вот шутки… – потрогала зеркальную поверхность нежным касанием руки, словно гладила кого-то по щеке.

Дальше она была молчалива. Приняла горячий душ, сложила одежду на стул, и легла в кровать. Посмотрела на будильник и подняла кнопочку сзади. Завтра бы не проспать.

В эту ночь Виньо не приходил. Марта спала спокойно. Ей даже снились какие-то сны.

Проснувшись, Марта не сразу вспомнила про вчерашнюю встречу. Она опаздывала в библиотеку. Поэтому собиралась быстро, и мысли её были, как пчелиный рой. Она то и дело отвлекалась от того, что делала и хваталась за другое. То она начинала рыться в сумке, то искать чулки, то чистить зубы. В общем, она торопилась. Когда она, наконец, вышла на улицу, солнце вплелось лучами в её густые ресницы и плюхнулось, чтобы искупаться в чистоте её серых глаз. Марта зажмурилась и в этот момент она вдруг остро вспомнила про любовь. Она внезапно посмотрела на свои руки, будто решила ощутить, что она жива, не спит и находится в этом теле. Ускорив шаг, она ещё пронзительней осознала в себе Любовь. Ощутила, как она разливается в ней, заполняя её грудную клетку, заползая под рёбра, спускаясь по бёдрам и разливаясь в икрах – в каждой клеточке танцевала солнечная зернистая, но чистая энергия любви. Она то разжижалась, то уплотнялась в поток, который начинал разносить по крови странное чувство эйфории, от которого всё тяжелее становилось ровно дышать. Голова заполнялась парением, будто все мысли оказались в невесомости, отлепились от стенок и начали летать прямо в голове. Марта погрузилась во все эти ощущения. Сконцентрировавшись на каждом потоке, она почувствовала, как от сердца во все стороны исходят мягкие ровные светящиеся волны. Это свечение было направлено во все стороны одновременно. И не имело никакой цели и смысла, кроме как самого свечения. Марта улыбнулась. Она почти дошла до библиотеки. Её ожидали обыкновенные полки с книгами. Но Марте казалось, что в этих книгах бездны историй и миров, путешествий и страстей, океанов и пустынь, героев и героинь. И все они ждали, когда влюблённая Марта наконец-то дойдёт до них. Начнёт их бережно протирать, или же выдавать посетителям. Или же сама захочет окунуться в какой-либо из миров, что предлагают они, радушно раскрывая свои обложки и показывая страницы. Вот Марта зашла в помещение. Она проходит мимо стеллажей к своему столу. Случайно она задевает плечом книгу, которая падает ей под ноги. Марта наклоняется и берёт в руки упавшую книгу, интуитивно начинает читать на том месте, где она раскрылась.

«…Там были самые обычные домики, в которых жили самые обычные люди. Только однажды вся деревня внезапно ушла под зыбучий песок. Он похоронил под собой всё: скотные дворы, коровники, бани и огороды, дома и церкви. Всех куриц, собак и даже людей. Не спасся никто». Марта продолжила рисовать эту картину дальше сама: «… и только огромные ягоды малины не ушли в песок, потому что гигантские колючки не позволили песку её поглотить. И вот, висит эта малина, несъеденная, над песком и погибшим городом. Потому что если ты подойдёшь за ягодами, тебя непременно засосёт в песок. И где же этот смельчак, что рискнёт пойти за ягодами и принесёт их мне? Это как раз и есть Любовь. Вот такая она и есть, с колючками, мёртвым городом под песком и огромной малиной…»

Марта не заметила, как посетитель подошёл к ней со стопкой книг, ожидая, когда она впишет их на его имя.

– Да, простите, – Марта потянулась за книгами и начала вписывать их в свой журнал.

Сама же она давно думала о чём-то своём, выполняя работу механически. Её пальцы с голубоватыми венками аккуратно взяли книги, повернув их корешками, чтобы прочесть названия. Все движения были плавными, ласкающими. На ней было малиновое платье и синий кардиган. В одном ухе висела длинная голубая серёжка. В Марте всегда сочеталось что-то вызывающее и скромное. И как это сочеталось, не создавая парадоксальности, понять невозможно. Но именно такова была она – странная, угловатая, иногда резкая, но при этом очень плавная и нежная. Яркая, но тихая. Всё это завораживало, и чем дольше смотришь на неё, тем меньше понимаешь, как могут так гармонично складываться эти черты в одном человеке. Даже одна её бровь была слегка приподнята, будто она сама этому удивляется. При этом её удивительном шарме поклонников у неё не имелось. Хотя она всем нравилась. Кого-то она удивляла, кто-то просто ею любовался, кто-то даже восхищался, но проявить эти чувства вряд ли решался кто-то из них. Её считали слишком изысканной женщиной, чтобы позволить себе ухаживать за ней всерьёз. Марта же не огорчалась. Она любила вечерами сидеть у своего окна и о чём-нибудь тихо размышлять. Иногда она выкуривала у открытого окна одну-другую сигариллу. Ей нравилось, что серый дым, как ласковый кот, окутывал её плечи. И только к такой девушке могла прийти такая любовь. Любовь, слепленная из снов, фантазий, отражений и случайных совпадений, которые как осколки или лоскутки, соединились в одну форму.