Алексей Павлюшин - Сибирские байки. Сборник рассказов

– Как так, не нужно? Они что же, жить там останутся? – возмущенно поинтересовался Григорий

– А тебе не все равно? Не надо вести обратно – нашим легче.

– Тогда к спасателям зайти надо, а то эти твои пропадут, а потом нас спросят.

На том и порешали. Собрались, передали текущие дела в руки жен и рано утром тронулись, предварительно передав список группы в местный пункт МЧС.

К горе вело две дороги. Одна через перевал Кузуяк относительно несложная для пешего туриста, вторая через перевал Каратюрек, гораздо более тяжелая, но в смысле впечатлений от великолепия высокогорных видов, емкая гораздо существенней. Аркадий, прежде чем принять решение какой дорогой следовать, поинтересовался у присутствующих, был ли кто-нибудь из них здесь раньше, и, получив отрицательный ответ, выбор, очевидно, пал на более легкий маршрут.

Тронулись в дорогу, пересекли поле, минули деревеньку, перешли мост и через, примерно, четыре километра остановились передохнуть. Аркадий объявил:

– Дальше будет подъем пологий, но затяжной.

После привала неспешно побрели по смешанному лесу, кедры соседствовали с березами и лиственницами, ветерок причесывал траву вдоль тропы, погода была мягкой и умеренной. К вечеру добрались до стоянки, называемой «три березы». Это место служило, как правило, местом ночлега. Разбили палаточный лагерь, и заняли своим костерком организованное костровище. Григорий навесил на таганок котел и взялся готовить ужин. Запасенные дрова быстро кончились и Аркадий побрел в ближайший лесок, собрать сухих веток. Тем временем часть группы из пяти женщин, окончив устройство на ночлег, организованно и молча удалились в глубь леса. Григорий, заметив это, решил, что удалились они по вполне естественным причинам, и продолжил готовить ужин. Но уже через несколько минут увидел идущего быстрым шагом Аркадия. Он бросил охапку веток и, хлопнув Григория по плечу, кивком указал на необходимость отойти в сторону. И уже на приличном расстоянии от костра зашептал, выпучив глаза:

– Че-то, Гриня, дело не чистое.

Григорий напрягся и уточнил:

– Че случилось?

– Да, в общем, собираю я, значит, дрова и наткнулся на этих, наших, баб.

– А-а-а, подглядывал? – усмехнулся Григорий

– Хорош, Гриня, они похоже эти…

– Мужики ряженные? – издевательски предположил Григорий и расплылся в улыбке.

– Что ж такое, нет! Сектанты что ли, или вроде того.

Тут улыбка с лица Григория сползла, как не было. Он подумал и спросил:

– А с чего ты это взял?

– Они вон на полянке кругом на коленки встали, руки вытянули и давай кланяться, и затрещали чете вроде “мать природа, мать природа, помоги и спаси”. Ты же что-то рассказывал про сектантов, что подходили к тебе и все такое?

Григорий почувствовал себя экспертом по выявлению и разоблачению вредоносных верований или даже больше, этаким римским папой и Ватиканом в одном лице. Его физическое лицо, меж тем, вытянулось, и он заявил:

– Понятно, ну нужно выяснять, ты Аркаш не нервничай, я эту сволочь как облупленных. Веди себя как обычно, ща все узнаем.

Григорий вернулся к костру и взялся помешивать кашу, привязанной к палке ложкой. И только было собрался задать каверзный, наводящий вопрос, как его опередил седой мужичок, по всей видимости, старший группы. Он сказал четким голосом:

– Вы наверняка хотели бы узнать, кто мы такие и что из себя представляем? – Григорий слегка опешил и пожал плечами, конечно, больше машинально, ведь узнать очень хотелось. Меж тем, мужичок продолжил, – Вам, само собой, нет нужды объяснять, как и в кого мы верим. Вас скорее интересует, так сказать, более насущная, практическая сторона.

Реагируя на это, Григорий перестал помешивать кашу, а Аркадий бросил ломать ветки. Они сосредоточились и напряглись. Григорий слегка встряхнулся и протяжно уточнил:

– Вообще-то нам все равно, но раз уж начали, то теперь уже расскажите.

К этому времени у костра собралась вся группа. Мужичок оглядел всех и сказал:

– Так вот, рассказываю, что касается какого-либо насилия или прочего членовредительства, в этом смысле мы гуманисты, любим природу и чтим ее… Но по-своему.

А один из молодых представителей группы коряво пошутил:

– И человеческих жертвоприношений не практикуем!

Все звонко рассмеялись, но громче остальных, нервно гоготали Аркадий с Григорием, которым был в большем интересен последний пункт.

Тем временем на тайгу свалилась ночь, подсветив небосвод сгустками звезд, и одним широким мазком рассекла его бледно-оранжевым млечным путем. После ужина все разбрелись спать. А провожатые еще задержались у костра. Григорий поворошил прогорающие угли и произнес: