Николай Маков - Следы, заметенные снегом

Как для нее протекает время? Я не знаю, но у нее оно точно есть. Ее взору открыта каждая мелочь, от нее не ускользнет ни одна деталь. Это целое путешествие, с приключениями и опасностями. Каждый раз как я выходил, она преодолевала расстояние в жалкие, для нас, пару метров. Но для нее, это нечто большее, это целая история ее пути. Она может ползти днями, в надежде достигнуть своего пункта назначения. В последний мой выход, когда уже светало, я обнаружил, что улитка, сквозь долгие часы, маленькие веточки и других насекомых, представлявшими для нее преграды, таки добралась до дороги. Ей потребовалось на это несколько часов. Видимо ее кто-то хорошенько потрепал, ракушка была треснута, образуя паутину по всему ее убежищу, в котором она спряталась, дабы защитить себя. Мне захотелось ей помочь, я взял ракушку в руки и перенес ее на ту сторону дороги, спустя несколько минут, она аккуратно высунула голову и, осмотревшись, продолжила свой долгий и трудный путь. Путь, простой и удивительной улитки.

К середине дня, мною было выпито уже 4 чашки кофе. Ходя из угла в угол, я не знал чем занять себя, и начал просто читать. Все подряд, не важно, будь то статьи о вреде фастфуда или новости, рассказы, форумы, все что угодно. Интернет полон различными вещами. Какие-то полезны, какие-то нет, но людям плевать на это, они готовы поглощать любую информацию. Они вообще не очень разборчивы.

Несколько часов не отрываясь от компьютера, глаза начали болеть, и я был вынужден покинуть мир информационной свалки под названием интернет. Голова была пуста, эта безыдейность начинала меня раздражать. Достав сигарету из пачки, что валялась, прям в кровати, я двинулся на кухню. Открыв холодильник, я взял свое «успокоительное» и направился обратно в свою комнату. Наполнив стакан, я всадил в себя залпом 150 грамм виски. Усевшись на кровать, я включил телевизор и думал над книгой. Звук на фоне не особо мешал, так я чувствовал себя менее одиноким. Саморазрушение ни к чему хорошему не ведет, мы топим боль в алкоголе, наркотиках, но при этом мы убиваем себя. От этого мы становимся слабей, хотя хотим быть сильными. Вот это – парадокс. Люди такие люди. Я прекрасно понимал, что такими темпами моя боль станет еще пронзительней, еще мучительней. Продолжая пить, я зарывался в яме, что сам себе рыл, еще глубже. Вся моя любовь превращалась от прекрасного в нечто ужасное. Это трудно описать, столько разных эмоций, чувств, сталкиваются вместе, создавая ураган внутри тебя. Я не знал, что мне делать.

Мне все надоело, желание просто уйти, забыть обо всем, разгорелось как никогда. Какой у меня выбор? Что мне делать дальше? Мог бы я все исправить, сделать, что нибудь тогда, чтобы ничего этого не было? Нет. Винить себя – это не выход. От этой ситуации я начал чувствовать злобу. Она подбиралась, из самых глубин, все ближе и ближе. Все сильней и сильней, гнев начал бушевать во мне, словно буря, прибой, разрушающий скалы у берегов.

Во мне будто проснулся зверь, я взял бутылку и со всей силы швырнул ее в телевизор. Стекла, обломки, обрушились на пол. Смотря на это, я уже и сам не осознавал, как беру молоток, что лежал рядом с моей тумбой, не знаю, откуда он там взялся, и начинаю яростно бить им по телевизору. Вкладывая в каждый свой удар всю свою боль, гнев, ярость, все те чувства, что были мной, пережиты за последние полгода. Удар за ударом, превращая все в груду мусора, я давал волю своим эмоциям. Мое лицо скривилось от злобы, я разрушал свои переживания, волнение, грусть. Такого прилива сил у меня давно не было. Закончив дубасить этот гребаный «ящик», успокоившись, я свалился на пол. Облегчение, спокойствие, вот что мне нужно было. Я это получил.

Наутро, я прибрал осколки и вынес телевизор или то, что от него осталось, во двор. Мне впервые за полгода было хорошо. Надев куртку и взяв ключи от своего старенького пикапа, Ford 1980 года, я отправился на свалку. Хлопья снега врезались в лобовое стекло, пустые бесчеловечные улицы дышали утренним спокойствием. По трассе редко проезжали таксисты, торопившиеся домой после ночных смен. На моем лице отражалась легкая улыбка облегчения.

Завернув на свалку, мой взгляд пал на большую кучу мусора, с разной бытовой техникой, не пригодной для «жизни». Я остановился рядом с ней, выйдя из пикапа, я закурил сигарету. Задумчиво смотря на этот хлам, с взглядом, горящим навязчивой идеей разрушить здесь все. Что я, собственно и собирался сделать. Выбросив останки телевизора, я взял инструменты, лежащие в машине, и достал молоток. Мое внимание приковала к себе старая белая стиралка, которая и стала моей первой «жертвой». Я начал долбить по ней, что есть мощи, злость выплескивалась из меня так, что мне казалось я вот-вот, превращусь в огромного зеленого мужика из фильмов про супергероев. Металл проминался от моих ударов, попутно отколупывалась белая краска, и звуки бьющего молотка разносились по всей свалке. Закончив со стиральной машиной, я увидел микроволновку. Их еще рекламировали по телевизору, в рубрике «магазин на диване». Я таким не доверяю, слишком выгодно и дешево, значит, есть какой-то подвох. Видимо и правда есть, раз уж она здесь. Долго она не проработала, ведь рекламировать их начали месяца два назад. Что ж кто-то потратил зря свои деньги. Для нее я отложил молоток и поднял железную трубу, которая валялась рядом со всей этой кучей. Начав колотить, я разрушал микроволновую печь на мелкие куски. Она оказалась не такой уж и прочной, что неудивительно.