Александр Павликов - Басни и анекдоты XXI века. VI том

И тот, кто шубу, сапоги и шарф в жару на пляже надевает.

Все до самого до основания и на корню,

Своею наглостью и эпатажем потрясают.

Так голая овца, всех хищников собою поразила,

Да, смелость раздеваться-одеваться, как красота, страшная сила.

Но все же, если ты решишь на пляж шарф, шубу, сапоги и шапку

одевать,

Ты будешь как американец из кино, который любит на публике

штаны снимать.

Над теми, кто так делает, конечно можно посмеяться,

Но все же лучше дать такому клоуну совет,

Зимой теплее в шубу, шапку – ушанку, необходимо одеваться,

Но если голова уже замерзла и отморожены мозги, тогда

выхода нет.

Попроще надо быть, понятней в поступках, в жизни, в голове,

и чище,

Скорей порядок, чистоту в себе однажды навести.

Тогда и черных, мрачных в голове не будет идей и мыслей,

Решений бегемота, крокодила, или слона в своей квартире

завести.

И знают чайки, что к ним придут и будут их кормить,

Иначе, некоторые люди, время свободное не могут проводить.

Как в детстве, увлекательно, занятно, хлеб голубкам крошить

и покидать,

Как чайки носятся за булкой, так интересно наблюдать.

Да, так легче одиночество переносить,

То голубков, то чаек покормить.

Не заводить же кошку, собаку или крокодила,

Его кормить вам будет не под силу.

О чем же чайка думает, когда вы кормите ее?

Мы этого не знаем, не выдаст чайка нам тайное свое.

Она над морем бурным летает и парит,

На нашем языке не говорит.

О чем же могут думать голуби, о чем они мечтают,

Когда от вас по крошке получают.

Мы тоже не узнаем никогда,

Вспорхнут они и улетят далеко, навсегда.

А вот о чем мечтает нильский крокодил,

Скажу вам, это не секрет, вот как проглотит он кусок,

Он вас еще бы на добавку прихватил,

Чтоб был вам к зверю дикому соваться, последний ваш урок.

Когда ему мяса кусок по простоте бросают,

Уверен он, что он докажет, что настоящий крокодил.

Пускай съедобные об этом постоянно вспоминают, знают —

Он, например, однажды даже солнце проглотил.

Чтоб вы не заблуждались и не сомневались,

Что для него всегда, едой лишь свежею являлись.

Животных диких дома чтобы вы не заводили,

Не думали, и не мечтали, не решались.

Стихия и животный мир напоминают человеку,

Что слаб он, как тот же голубь, чайка, и их напоминает.

И что с ним произойдет через секунду, через минуту,

Не просчитает он, не отгадает, не узнает.

И вы, вы сами, вы тоже ведь ни в чем не признаетесь,

О чем мечтаете, что любите, и верите, на что ведётесь.

Где слабые места у вас, пороки, скелет в шкафу, изъяны где,

Об этом вы же не кричите, не болтаете везде.

Так в мире все покрыто мраком, никто ни в чем не признается,

И тайно, в одиночестве, а может нет, порокам, прихотям,

изъянам придается.

Поэтому так много тайн, и не всегда возможно явно получить

ответ,

И если съел вас неожиданно голодный крокодил, из мира

тайн это привет.

Вот мой совет, чтоб ничего плохого с вами не случилось,

Что вы не ожидаете, не съел вас вместо мяса голодный

крокодил.

Советую попроще жить, и тайн чтоб черных, мрачных не

копилось,

Тогда понятней будет вам, зачем, кто и почему, вот так вот

с вами поступил.

Жизнь просто волчья, по кругу хищники, волчары,

От всех вокруг лишь мат, разврат и перегаром.

Когда все плохо, одиноко, пишется только о плохом,

И пуст, безлюден, холодный, одинокий дом.

И мир, на первый взгляд, чужд для существованья,

Для оптимизма нету, ну никакого основанья.

Вдруг в тишине могильной этой, как над землею слой озона,

Отец слова бросает сыну, мимоходом – «куда вы по газонам!»

И в мире хаоса, войны и бардака, и мрака, вдруг загорелся

свет,

Подумалось, раз так, то безнадеги нет!

Когда отец так сына наставляет, это великое учение напоминает,

Да, не убий, не укради, в Содом, Гоморру тоже не пускает.

Есть все же, есть в миру великие и твердые устои,

Не все живут как воры, извращенцы и изгои,

Которым можно все, и нету, ну абсолютно тормозов,

И для порока, ругани и преступления, всегда готов.

Волчат волк и волчиха учат охотиться, кормиться,

Как от человека надо спрятаться и скрыться.