Виктор Кустов - Провинциалы. Книга 2. Уроки истории

– Откуда вы знаете о «Хвосте Пегаса»? – врезался в паузу Жовнер, невысокий, смуглый юноша с выразительными глазами.

– От товарищей… Которым, кстати, не нравится ничего тайное…

– А мне не нравится ваша безграмотность.

Черников вытащил из папки листки бумаги, исписанные его размашистым почерком, бросил их на стол.

– Это список книг, которые должен прочесть каждый интеллигентный человек. Скажите мне, что из этого списка вы прочли?

Листки разошлись по рукам.

Черников сидел, откинувшись в вытертом предыдущими редакторами кресле, с улыбкой наблюдая за разрозненными (как на экзамене), пытающимися каждый в одиночку решить подброшенную им задачку молодыми людьми.

Они обменивались листками, вчитывались в его не выстраивающийся в удобочитаемый текст даже перед редакторами почерк.

Наконец, Жовнер произнес:

– Кое-что читали… Но не все…

– Половину прочел?

– Я?.. Нет.

– А кто прочел с десяток?

Черников обвел взглядом растерянных ребят, остановился на миловидном лице Люси, которая действительно напоминала романтическую барышню из тургеневских романов. Подождал, что скажет она, но та лишь опустила глаза.

– Мы вообще-то учимся в политехническом институте, – негромко произнес Баяр. – У нас нет в программе литературы.

– Ты считаешь, что инженеру необязательно быть интеллигентным, грамотным человеком?

– Почему грамотным не может быть просто хороший специалист?

– Потому что культура, мой юный друг, – это не специальность, которой можно обучить. Культура – это образ мышления, этикоэстетический облик личности.

Он обвел взглядом явно растерянных ребят, мысленно похвалив себя за неожиданно выдуманную им формулу:

– И облик этот складывается из усвоения накопленного человечеством знания и опыта, который хранится, прежде всего, в книгах…

Это список того минимума знаний, которым должен обладать образованный человек, интеллигент…

– Понятно, займемся самообразованием, – произнес Жовнер и стал собирать листочки. – Вы говорили о том, что нашим обществом интересуются…

– Это мы с тобой отдельно обсудим, – сказал Черников. – Хотите собираться вместе – собирайтесь, я не возражаю. Но мне не нравится, что ваши тайны становятся известны другим…

Черников задержал взгляд на Жовнере, надеясь, что он поймет его намек.

И ему показалось, что тот понял, хотя, может быть, только показалось…

Он смотрел на них через пару лет, получающих дипломы, начинающих самостоятельный жизненный путь, и поражался инфантильности, которую они сами почему-то считали детскостью и даже гордились подобным отношением к жизни. Может быть, тому виной отдаленная провинциальная жизнь в центре Сибири? В свое время и он был таким, хотя ему сегодня кажется, что не был… Но одно было очевидно: они еще не знали, что взрослые игры гораздо жестче детских… Власть для них существовала только в лице заведующего кафедрой или декана, недосягаемого и оттого словно несуществующего ректора да нарочито серьезных сверстников, отягощенных комсомольскими суетными обязанностями.

В столице – там другое дело, там юные вольнодумцы уже имеют опыт взаимоотношений с властью, знают, кто такие сексоты, а здесь заповедник чистых умов и бесхитростных сердец. Даже сотрудники грозного комитета не стараются держать дистанцию со старыми знакомыми.

Вот и с Дробышевым, бывшим однокурсником, поговорили по душам.

Конечно, построжевший и почему-то поседевший за эти годы Вася не все сказал, что знал, но тем не менее предупредил, что досье на него уже в их контору из столицы пришло и бдеть его здесь будут. И ребят посоветовал поостеречь от глупостей, тем более что сотрудник их, курирующий институт, молодой и старательный, озабочен карьерой, так что при любой возможности постарается из мухи слона раздуть.

Черников ему попытался высказать свое искренне непонимание такого внимания к его персоне со стороны столь тайной и мощной организации, которая, на его взгляд, должна была ловить шпионов и диверсантов, а не вычитывать невесть что между строк в его публикациях и тем более не видеть в его лице врага своей страны. Да, он иначе видит пути ее развития. Да, ему не нравится нынешняя власть. А кому может нравиться (кроме тех, кто при этой власти), когда в магазинах становится все больше и больше пустых прилавков, а с трибун звучат победные реляции… Кому может нравиться бровастый генсек, который более всего любит себя… Если он просто высказывает свое мнение, он враг?.. Или ребята, которые встречаются вместе, но не нажираются до чертиков, а рассуждают о жизни, сочиняют стихи?