Аука - Бесполезная книга и волшебное время года. Том 2

Иллюстратор Елена Хворостина

© Аука, 2018

© Елена Хворостина, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-2966-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Скоро сказка сказывается, да не скоро присказка начинается. Сказочные времена года. Зима, весна, лето да осень. Всё, как обычно. Твои сказки продолжаются, любимый читатель. На этот раз они расположены так, как приходили к сказочнику. Каждая в свое время года. По месяцам поселились. Сказки можно читать подряд, как бы проживая сказочный год. Можно выбирать сказки по любимому времени года. А можно читать, как захочется. Для особенного эффекта читай вслух. С выражением. Сказки здесь не простые, а волшебные. Волшебство каждый по-своему понимает. Сказочник свое понимание покажет, читатель свое приложит. Глядишь, сказка и получится.

Это предисловие написано Татьяной Исаенко. Стиль автора сохранен.

Хе-хе, мой дорогой! Дорогой возможный Читатель или не менее дорогой будущий Искатель того или сего. Приветствую тебя и спешу сообщить превосхитительное известие! А именно – тебе будет не только трудно, как и нам всем. Тебе будет не только интересно и весело, как и каждому из нас, тоже искавшему, нашедшему и продолжившему, прекратившему или не переставшему искать. (То или иное). Есть книга, которые мы прочитали, а ты – ещё нет. И мы тебе неописуемо завидуем! Можешь ли ты представить, что когда-то и не знал о том, что живёт себе в городе Магнитогорске сказочник Аука? В самом таком типичном городе, самой обычной живёт себе Жизнью (да, да, он всегда пишет это слово с большой буквы!) Он записывает удивительные вещи. Он может фсё. (Ах, об этом подробнее? Ладно, но – позже). Он чудесный рассказчик и великолепный выдумщик! Изобретатель и подмечатель самых обычных чудес. Замечатель, отмечатель, азартнейший масла-в-огонь-подливатель. Да, он такой. Он Автор этой книги. Он большой шутник, ухахататель до колик, игратель на целой банде музыкальных инструментов, извлекатель звуков из всевозможных струн, включая совершенно нематериальные, а ещё! Ещё он невзиратель на невозможности, потому что..

Хм. «Полно, да о живом ли человеке ведёшь ты речь? Из плоти и крови ли он сделан?» – усомнишься ты, дорогой. Отвечу. Во-первых, ничего я не веду, а вру, просто вру! А раз я всё равно «только вру» – то возможность отклониться от истины совершенно исключена и ты не можешь меня уличать в преувеличении! А в-десятых (и этой системе счёта обучил меня именно он, Аука), ты не дослушал мои аргументы. Они есть и вот они! Помнишь историю про маленького мальчика, который спас своего годовалого брата из горящего дома? Он как-то выбил окно (это считалось невозможным!), засунул малыша в рюкзак, нацепил рюкзак на плечи – всё это в запертой комнате, стремительно наполняющейся дымом!) – и спустился со своей нелёгкой и вопящей ношей по трубе со второго этажа. Журналисты тогда зашлись в агонии: «Но КАК, как он смог всё это сделать? Совсем крошка сам.. Испуган! В отчаянии! Один! Без подсказки и совета, без помощи!» И в этом ключ. Важный, наиважнейший ключ к пониманию многого. Мальчик был один, и некому было сказать ему, что он не сможет. Вот почему. Вот почему ФСЁ)

Уж не знаю, как достигается интимность творческого акта в каждом конкретном случае: специально ли это обученная Муза (вовремя и незаметно уходящая по своим делам), деликатные ли домочадцы (не мешающие творческому процессу), прекрасноглазая ли миссис Кот (мудро не прибегающая к человечьему языку), – но вот Автор остаётся наедине со сказкой. Так это происходит или совсем иначе, но когда Аука записывает свои истории, рядом с ним нет никого, кто мог бы сказать ему, что он не сможет. И поэтому он может всё! Он пишет «в жанре» – и это всегда вне жанра. Он «бубнит» тебе про вечное занудство, а ты вдруг начинаешь различать оттенки вкусов и ароматов. Он говорит о любви, об измене, о гневе или прощении, о грусти и страхе, он говорит о разных чувствах, – а у тебя вдруг начинают работать мозги. Да-да, а чувства дружно и добровольно отходят на второй план, и ты впервые в жизни делаешь невероятно умный поступок. Один, второй, чёрт побери, да тебя как подменили?! А как же любовь там, ну, грусть?.. Неизвестно. Не беспокоит. Известно только, что там всё в порядке. Это как со здоровьем: что у тебя с почками, что с позвоночником, – ты толком не скажешь, ибо здоров. Иными словами, я не возьмусь предсказать, что именно можно «вылечить» Аукиным словом. Знаю только, что в каждом случае это будут разные вещи. И что сам Аука понятия не имеет, какую сказку и к какому месту лучше прикладывать. Он даже может написать с ошибками, но возьмись ты исправить, и сразу поймёшь, что «Всё правильно!» это совсем не «ФСЁ правильно!». Настолько совсем, что это просто разные вещи, что это неправильно вообще! И что лучше не исправлять. Его истории похожи сразу на все истории и притчи мира, и написаны как бы для всех, но вместе с тем, совершенно уникальны, и каждое слово, каждый раз – оно только для тебя.