Артем Бестер - Старик и мальчик

Весть о смерти Кайлота вызвала небывалое возмущение народа. Вспыхнуло восстание – Великое восстание, как называют его теперь. Повстанцы, возглавляемые учениками Кайлота, захватили замок Зорго и вырезали всю семью короля с придворными, а его самого повесили на главной площади города.

Победив Зорго, ученики Кайлота стали править Лидорией. Они установили Народный Закон и сделали сердце, пронзенное мечом, символом новой веры. Веры в единого бога, проводником которого в Срединных землях стал святой Кайлот. Такова была легенда.

В порте Актур, впервые услышав предание о Кайлоте, Бойл вспомнил об Юсе, распятом на щите – ему поклонялись в Западных землях. Вспомнил о Зибаре, сожженном неверными на жертвенном костре – этот культ бытовал в Зеленых прериях. И о мальчишке Луде, утопленном в Южном море – ему поклонялись в Желтых песках. Меч в сердце, человек у столба, пожираемый огнем, распятье, мальчик с камнем на шее – ужасающие сцены, ставшие священными для миллионов людей.

«Почему лик смерти служит символикой всем этим культам? Почему оружие убийства становится священным?» – спрашивал себя Бойл. Спрашивал и не находил ответа.

Осознав, что Мирт больше не мельтешит перед глазами и не выкрикивает проклятья в адрес служителей церкви, Бойл оторвался от размышлений и увидел причину столь резкой смены поведения карлика. Навстречу им двигалась телега, доверху груженая тяжелыми, сшитыми из дерюги мешками. Толстый рыжеволосый мужик в белой, расшитой золотом рубахе, вальяжно развалившись поверх поклажи, лениво погонял мулов.

– Кто это, Мирт? – почти шепотом спросил Роланд из-за спины Бойла.

– Потом расскажу, – шепнул карлик и сделал кислую мину, но уже в следующее мгновение широко улыбаясь бежал к приближающейся телеге.

– Полного вам дня, Сигруд Архиепейский! – Мирт церемонно расшаркался перед рыжим мужчиной.

Медленно, словно преодолевая неимоверное сопротивление воздуха, голова Сигруда Архиепейского повернулась в сторону застывшего в почтенном поклоне карлика. Ему понадобилось несколько секунд, прежде чем он сообразил, кто перед ним стоит.

– А-а, это ты, коротконожка, – в голосе рыжеволосого чувствовалась надменность, – опять идешь клянчить деньги у честного люда, мошенник.

– Что вы, ваша светлость, как можно? Я зарабатываю деньги лишь выступлениями да той малой милостынею, что подают добрые люди, чьи сердца наполнены состраданием к ближнему.

Бойл и Роланд следили за разворачивающимся действом с нескрываемым любопытством. Столь быстрые перемены в поведении карлика казались имневероятными.

– Ладно, ладно, старый плут, знаем мы ваши выступления, – Сигруд расплылся в самодовольной улыбке. – Выпороть бы тебя как следует, совсем распоясался. Того и гляди к разбойникам примкнешь.

– Как можно! В моем лице ваша светлость видит самого достойного и преданного сторонника великой и всемогущей церкви. Пусть славится Кайлот!

Услышав последние слова карлика, Роланд не сдержался. Уткнувшись лицом в плечо Бойла, он захихикал.

– Пусть славится Кайлот! Я рад, что ты по-прежнему пребываешь в лоне нашей всемилостивой церкви, – казалось, Сигруд не замечал стоящих неподалеку спутников Мирта. – Хочу, чтобы ты завтра непременно выступил у меня на дворе. Надеюсь, ты свободен?

– Почту за честь, – Мирт склонился в очередном поклоне, но увидев, что Сигруд собирается пришпорить мула, выпрямился: – Ваша светлость! Постойте!

– Ну что еще, – лицо рыжеволосого выражало брезгливое недовольство.

– Не могло бы ваше превосходительство, в качестве аванса, дать несколько монет? Я и мои спутники хотели остановиться в таверне у Лауры, но нам не хватает буквально пары монет.

– Спутники? – удивленно переспросил Сигруд и подозрительно посмотрел в сторону старика и мальчика. – Кто такие?

– Бойл Амфидоли и его внук. Они идут к родственникам в Катар.

– В Катар? К родственникам?

– Да, мальчик болен, а в Катаре есть хорошие лекари, – не растерялся Мирт.

– Надеюсь болезнь не заразная, – нахмурился Сигруд.

– Нет, что вы, ваша светлость, парень просто не умеет ходить. Говорят, в Катаре живет лекарь, который может ему помочь.

– Ну что же, путь этот не близкий, – запустив руку в небольшой кожаный кошель, висящий на поясе, Сигруд извлек несколько медных монет и бросил к ногам карлика. – Держи. Завтра после полудня будь у меня на дворе. Дочурке младшей именины, так ты уж расстарайся.

– Не извольте беспокоиться, ваша светлость! – встрепенулся Мирт. – Счастливого вам пути!