Макс Муди - История одного ублюдка. Все случится однажды

Обратная дорога стала не самым лучезарным воспоминанием. Я промок до нитки, бутылка опустела на две трети, а я, наконец, понял, что пьян. Говорят, что пьяных Бог оберегает, и я в этом убеждался не раз на собственной шкуре. И в этот раз все случилось так же. Через минут двадцать я вновь стоял на крыльце дома. Распахнув дверь, мне навстречу опять вышел Ник:

– Еб твою мать. Там просто ад, – и смачно выругавшись, он сел на ступеньки.

– Что случилось? – я попытался сделать трезвый вид, но, судя по улыбке моего друга, вышло крайне неубедительно.

– Да, один чувак пошел за сигами и пропал. Вот сейчас его предки приедут.

В это же мгновение в некое подобие дворика въехал Nissan X-Trail, из которого вышла женщина лет сорока. К ней навстречу пошел Ник, а за ним и большая часть всей компашки из дома. Даже сквозь опьянение, я чувствовал запах спирта и видел невменяемость их затуманенных глаз. Женщина стала им что-то объяснять, как вдруг один парень заорал:

– ТИХО! ЧТО ТАКОЕ?! КТО ЭТИ ЛЮДИ! МОЛЧАТЬ!

Женщина отвесила ему пощечину, после чего стала выяснять, кто из них всех самый трезвый. Сделать ей это не удалось. Я все это время сидел на ступеньках крыльца, приводя в порядок опьяневший мозг. И, когда женщина стала грозиться, что вызовет полицию, я поднялся и протиснулся к ней.

– Прошу, представьтесь, и объясните, что произошло, – я старался не дышать на нее спиртом и говорить уверенно.

– Да уж, вам всем хватит уже, – пошутила она, а затем продолжила, – Позовите Сергея, а то он не отвечает на звонки, мы волнуемся.

– Он… это… – пробубнил кто-то, – В магазин ушел… Там где-то…

Женщина выругалась и направилась к машине. Мы же все вернулись в дом и… И благополучно забыли об этом случае.

Прошло, наверное, чуть больше часа – хотя точно я в этом не был уверен. Вообще, когда ты пьян, то течение времени становится иным. Оно то замедляется, то вновь ускоряется. Поэтому то, наверное, у людей и бывают проблемы с головой наутро. Ладно, все это ерунда – ненужные детали повествования, так сказать.

Из колонок громыхал хреновый русский рэп, а девчонки виляли бедрами в облегающих джинсах и шортах. Парни подкатывали к ним, обжимая их спины. Я наблюдал за происходящим, сидя на подоконнике и всматриваясь в беспросветную ночь. С улицы веяло прохладой и разряженным воздухом. Тут я заметил, что среди всех прочих я не вижу Анжелику. Встав с подоконника, я отправился на поиски.

В одной из комнат я застал лежащих на большой кровати Анжелику в обнимку с Джейн. Сначала я подумал, что они спят и успокоился, но в это же мгновение понял, что они обе рыдают.

– Родненькая моя, я тебя никогда не забуду, – прерывая всхлипы, говорила Джейн, – Вот выйду замуж за итальянца и все увезу тебя с собой!

Анжи отвечала лишь вздрагиванием груди, из которой доносились не то стоны, не то крики.

Они меня не заметили. Я аккуратно прикрыл за собой дверь и опустился на колени, пытаясь разъяснить ситуацию. Из обрывистых фраз мне удалось понять саму суть. Джейн поступил в какой-то итальянский вуз. И им придется расстаться на несколько лет. Я стал их успокаивать. Тут вошел тот парень, который кричал на женщину и взял за руку Джейн. Такому раскладу событий я был не очень рад, но тут Анжи вдруг чуть не упала, а я удержал. Так мы и оказались прижаты друг к другу. Я чувствовал биение ее сердца. А моя футболка вскоре стала вся мокрой от ее слез и дыхания ветра за окном. Еще минут через пятнадцать мы остались в комнате одни. Я ее крепко обнимал, а она горька рыдала.

– Ну что это такое? – попытался нежным голосом сказать я.

– Не..не знаю… Просто самый родной мой человек… И я ее не увижу… почему так..

– Все будет хорошо, будете в Москве тусить вместе.

– Да… Но.. – она снова разразилась слезами.

– Нет! Так не пойдет! А ну-ка, – я встряхнул ее за плечи, – Перед тобой сидит конченный мудак, а ты еще плачешь, женщина!

– Прости меня, Макс…

– Ничего. Всякое бывает, – я еще крепче прижал ее к себе, – А, знаешь, года три назад я бы за такую посиделку отдал многое…

– Я тоже, – она впервые немного улыбнулась, – Я, наверное, сейчас такая стремная. Извини меня…

– Красивее тебя я видел разве что на обложках мужских журналов.

– Спасибо, но все же… – и тут она снова разразилась громким плачем.

– Ну ты чего, малыш, все образумится.

– Я тоже в это верю. Верю, что все возможно.

– Истинно так, – проговорил я, – Как ты вообще эти три года то жила? Уточек помнишь еще?

– Помню, – она схватила меня обеими руками крепко-крепко.