Евгений Петров - Стройлит. Повесть

Книги перестали быть наследием общечеловеческой культуры. Они стали продуктом потребления. В день могло выходить до нескольких тысяч романов а-ля Толстой и до нескольких сотен тысяч стихотворений в духе позднего Есенина. Писательство перестало быть творчеством. Оно стало кому-то работой, кому-то хобби. Появились реконструкторы классиков. Я и сам несколько лет ходил в кружок реконструкции творчества А. П. Чехова. Вы прекрасно знаете, чем там занимаются. По энциклопедиям из серии «Анализ творчества известных писателей мира» изучается манера письма, стиль подачи материала и излюбленные средства художественной выразительности автора. И вперёд! Но это всё – пережитки прошлого.

Теперь жёсткую конкуренцию способно выдержать только коллективное творчество. Никому не интересно, кто работает в творческих союзах. Зато все с упоением читают юбилейный 400-й детектив Даны Дворцовой, 378-й фантастический роман Юлия Ничистина и очередную фэнтезюшку Тика Угрюмого.

Звук открываемой двери вырвал из путешествия по прописным истинам, вдалбливаемых в головы студентам-производственникам и вытекающих из них размышлений дипломированного специалиста. Плотная коренастая фигура дежурного редактора в несколько секунд преодолела расстояние до только что ставшего моим стола.

– Разбираешься с папками? Правильно! Сегодня вечером наш программер Егор установит тебе компьютер. А пока принимай ещё бумаги, – стопка в полторы папки увесисто легла поверх рассматриваемых документов.

Крупные буквы «Сюжет» в заголовке недвусмысленно намекали на грубую основу будущего произведения стоимостью несколько миллионов рублей. До сих пор некоторые утверждают, что в прошлом писатели довольствовались двумя-тремя рукописными листками с набросками сюжета. А то и несколькими предложениями на клочке бумаги. Но это, на мой взгляд, сродни фантазиям о сверхлюдях. Только структурный связный подробный текст способен перерасти в первичную ткань повествования. Об этом не уставали повторять в числе прочих и литераторы прошлого века. Сюжет – это не просто план произведения, как ошибочно считают дилетанты. И даже не цепь событий. Это варианты прожитых жизней – не меньше. Бесчисленное множество деталей, ситуаций, их сочетаний и комбинаций. Месяцы, а то и годы аналитической работы, несколько томов спрессованной информации на выходе. Из этой основы уже совсем другие люди выделяют нужное, формируют оптимальные последовательности из представленных элементов – сюжетные линии. Такое не под силу одному человеку.

– Сюжет стадии «Р», – продолжал Михаил Сергеевич. – Это нужно изучить в первую очередь.

Стадия «Р» так стадия «Р». Разработка. То есть начальная. На её основе потом делают стадию «П» – проработку – а потом «РД» – рабочую документацию. Только после этого возможно использование сюжета. Интересно, зачем нам, генподрядчикам, сырой материал?

– А когда «РД» будет?

– Никогда, – по лицу дежурного редактора скользнула извиняющаяся улыбка. – Повезёт, если хотя бы в части проработки персонажей дадут стадию «П». Зайди, когда ознакомишься.

Эхо стремительных шагов в коридоре ещё некоторое время напоминало о визите Бёнта. Похоже, этот человек не сидел на месте.

«Сюжет». Разрозненные листы беспорядочно возвышались над столом. Ни намёка на какую-либо упорядоченность. Мелкий шрифт с двойным межстрочным интервалом для пометок. Исправления обычной шариковой ручкой. Это же самый настоящий черновик!

«6—00. Писк будильника. Будильник – наручные часы чёрного цвета. Стиль спортивный. Водонепроницаемые, ударопрочные. Фирма „TaK’S“. Циферблат со стрелками и электронное табло. Писк – прерывистый, четырёхкратный, тихий. Лежат на разложенном диване рядом с героем №1. Диван раздвижной 1,20х2,05 м, деревянный каркас, наполнитель – поролон, обивка – ткань (с крупными оранжевыми цветами). Герой №1 см. соответствующий раздел. Возможна замена на героя №17, №22 или №24…»

Ого! Это ещё круче, чем образцы в университете! Сплошное занудство! Впрочем, литература давно уже переведена в разряд инженерных дисциплин из гуманитарных. Творчеству в ней места не осталось. Только точный математический расчёт.

Страницы мелькали одна за другой, количество мелких и ненужных на первый взгляд деталей поражало воображение. За пару часов общая картина произведения успела несколько раз принять чёткие очертания и тут же размыться до неузнаваемости. Действие должно происходить в пределах одного города. При этом на выбор представлялись десятки разнообразных строений, парков и площадей. Дома пестрились вариантами комнат, организации – невообразимым числом сотрудников, путь главного героя – бесчисленным множеством случайных прохожих. А варианты самого главного героя? Ну, №1, что называется, классика жанра: молодой парень, среднего роста, среднего телосложения, европеоидной расы. Над расой смеяться не надо. Это ещё самый безобидный вариант. Герой №24, к примеру, человек «неопределённой национальности со слегка зауженным разрезом глаз и смуглой кожей». №17 – тридцатилетняя блондинка с пятнадцатью лишними килограммами. №22 – худощавый дедушка, еле передвигающий ноги, с седой копной волос и трясущимися руками. Кому же предстояло стать героем «Дружбы»? Лично мне симпатичнее дедушка. Особенно если ему выпадет быть фотокорреспондентом.