Станислав Кучер - На одном дыхании. Хорошие истории

От великодержавных фантазий нас оторвал веселый уверенный голос. Расположившийся с мольбертом поодаль старичок (которому мы, кстати, частично загородили натуру), с доброй улыбкой изрек:

– И не представляй, юноша! От того, кто там сидит, пейзаж не меняется.

Моя мама явно оценила глубину мысли художника, но пасовать перед сыном тоже не собиралась:

– Ну как же, дедушка, не меняется? И дома новые строят, и города целые, даже реки, говорят, раньше вспять поворачивали! Да вы, наверное, и сами помните…

– Я-то помню, дочка, – уже серьезнее, но тем же добрым голосом ответил дед. – Я вот этими руками и дома, и города строил, пока, спасибо Никите Сергеевичу, домой не вернулся…

За время работы журналистом в Норильске моя мама общалась со многими репрессированными. Наверное, если бы не я, она и с этим дедом пооткровеннее и подольше поговорила. Но тогда, заглянув художнику в глаза, мама произнесла только:

– Вот видите… Получается, пейзаж от них все-таки зависит.

– Нет, дочка, не зависит, – все тем же ровным, совсем не старческим голосом ответил дед, глядя куда-то сквозь нас, сквозь кремлевские башни и вообще сквозь время. – Они же там, за стенкой, меняются, вон сколько их, что там на моем, на твоем веку сменилось! А пейзаж, я его двадцать лет уже рисую, не меняется. Пейзаж… – тут дед философски вздохнул, – от меня зависит, от того друга моего, что «стукнул» на меня в 38-м, от тебя, дочка, каким ты юношу вот этого воспитаешь. Вот от нас только пейзаж и зависит. Как сами нарисуем, так и будет.

– А можно посмотреть, как у вас получается? – вероятно решив закончить «опасную» для моего пионерского мозга тему, спросила мама.

Дед охотно кивнул и чуть развернул мольберт. Мы подошли.

С листа ватмана на нас смотрела все та же «трехрублевка», только вместо звезд кремлевские башни венчали кресты, а на сам Кремль с неба сурово взирало суровое лицо с усами и бородой. Нечто среднее между Сталиным и Богом (впрочем, в двенадцать лет я слабо представлял себе обоих).

– Мама, а странный этот дедушка-художник, правда? – спросил я, когда мы, откланявшись, продолжили прогулку.

– Оптимист-авангардист, – задумчиво резюмировала мама, доставая из сумочки сигарету (при мне она почти не курила). – Слушай, сын, ты же так хотел на аттракционы, ну так пойдем! Я передумала: ну ее на фиг, эту Третьяковку!

Мой прапрадед по материнской линии служил священником в Курской губернии. Фамилия у него была соответствующая – Попов, звали отец Георгий. Бабушка рассказывала семейную легенду о том, как однажды на городской ярмарке к нему, пошатываясь, подошел известный хулиган и пропойца Семен.

– Ну что, батюшка, научишь меня, грешного, жизни праведной? – громогласно, играя на публику, спросил он. – Или меня теперь только могила исправит?!

– Христос воскрес! – улыбнулся ему в ответ мой прапрадед.

– Да ты еще пьянее меня, батюшка! – заржал Семен. – Уж месяц прошел, как разговелись-то!

– А Пасха здесь ни при чем, – все так же улыбаясь, ответил отец Георгий. – Я ж не приветствую тебя, а напоминаю: Иисус воскрес! Значит, и ты сможешь.

– Так он же сын Божий, а я и сам толком не знаю чей! – оглядываясь вокруг, снова засмеялся Семен.

– Ты тоже сын Божий, вот поймешь это однажды и тоже воскреснешь, – сказал батюшка. – А пока пойди выпей квасу, а то совсем худо тебе, я вижу…

Засим отец Георгий вложил парню в ладонь монету и пошел своей дорогой.

Бабушка говорила, что Семен после этой встречи сильно преобразился, стал ходить к деду на исповедь, завел свое дело, обзавелся семьей – короче, превратился в приличного человека. Не знаю, так ли оно все было, но верю, что близко к тексту, – уж очень мне нравится эта история.

– Алло! Здорово! Жду на волейбольной площадке. На фиг уроки! Не пожалеешь!

Красная телефонная трубка, казалось, взорвется – настолько возбужденным был голос Макса, законопослушной «флегмы», который обычно в выходные просиживал штаны дома за чтением ненаучной фантастики и приключенческой попсы типа «Одиссея капитана Блада». Его услышала даже бабушка на кухне – несмотря на симфонию шкворчащих на сковородке котлет и страшных радиопомех, из-за которых временами прорывался концерт Вертинского по «Голосу Америки». Мне повезло с бабушкой по многим причинам. Например, не каждого внука в одиннадцать лет вот так легко, даже не проверив домашнее задание, отпускают в воскресный вечер на улицу: