Виктор Травкин - Несколько капель перед сном (сборник)

Вечер прошёл чудесно. Где-то неподалёку плещется море. А рядом – мои товарищи и братья югославы, которые, кажется, так расчувствовались, что отпускать нас не хотели…

Как жаль, что всё хорошее – преходяще. Спасибо Творцу, что хотя бы подарил нам память, а в ней – уголок для хранения воспоминаний. Одни воспоминания радуют, от других – комок в горле, от третьих – слёзы в глазах…

Итак, мы вернулись в Белград, где занялись практикой. То есть экскурсии пошли «по профилю»: посетили очень большую ТЭЦ, которая давала тепло и электроэнергию огромному городу. Помню ещё, что нашу группу привозили в местный сельскохозяйственный кооператив, что-то вроде наших тогдашних колхозов. Такого вкуснейшего и ароматного молока и сметаны, которыми нас там угощали, я больше никогда и нигде не пробовал. Показывали нам возделанные поля, зелёные грядки на фоне гор в голубоватой дымке… Пейзажи Югославии отпечатываются в памяти и хранятся в ней, как открытки в альбоме.

И вот наступил последний вечер нашего знакомства со страной. Югославы – то ли по собственной инициативе, то ли памятуя, как мы их угощали в последний день, – пригласили нас в ресторан: отметить отъезд.

Видели бы вы, как выглядела наша делегация, когда все собрались! Чёрные костюмы, белые сорочки, тёмные галстуки, чёрные ботинки. Традиционное облачение советского туриста, приглашённого на встречу с иностранными друзьями на их территории. Ничего лишнего. Никакой раздражающей детали. Вспоминая нас в тот день, могу сказать, что в таком виде мы могли бы присутствовать на любом мероприятии – от свадьбы до поминок. Но тогда любое отклонение от неведомо кем утверждённого стандартного облика советского человека за рубежом воспринималось если не как проявление инакомыслия, то уж точно как вызов всей системе.

Во что были одеты наши девушки, я уж и не помню… Кажется, на них было что-то яркое. Вероятно, женское начало в них возобладало над общественным, и они решили, что называется, блеснуть.

А затем нам пришлось пережить шок. Не так чтобы очень сильный, но ощутимый.

Улица, где находился ресторан, походила на наш нынешний Арбат. Собственно, это была даже не улица, а большая пешеходная зона. Ни одной автомашины. Зато от края до края – полным-полно людей, словно бы кто-то специально заранее оповестил горожан, что именно в этот день и час всем надо было быть именно здесь. Люди шли и шли нескончаемым потоком. Это мне тогда сначала показалось. Теперь-то понятно, что все они просто прогуливались из одного конца улицы в другой. Причём все окружающие были одеты очень просто – и ребята, и девушки носили яркие майки с короткими рукавами и джинсы: потёртые, рваные, мятые… И вот через этот людской океан, извиваясь змейкой, молча пробиралась наша делегация, вызывая недоумённые взгляды окружающих.

И тем не менее настроение было отличное. Ресторан оказался даже не ресторан, а скорее кафе. В окружении плетёной изгороди, больше похожей на что-то сельское, чем на городское, под тентом стояло с полтора десятка столиков в окружении густых цветущих кустов. Так как нас с югославами было человек двадцать, то в центре кафе для нас сдвинули столы, за которыми мы и расположились.

…Первую здравицу в нашу честь произнёс руководитель принимающей стороны – югославский профессор. Говорил, что Россия и Югославия, наши институты, наши страны, наши люди, наши мысли… И всё в том же духе, как и положено в таких случаях.

Все выпили.

С нашим советским алаверды выступил Ильяшенко. Он тоже выдал массу хороших слов. Потом ещё кто-то говорил. Всё было очень трогательно, временами накатывало щемящее чувство…

Очередь произносить тост добралась и до меня. Я встал, осмотрел наши столы, увидел эти разные лица – знакомые, малознакомые и вообще незнакомые, мне почему-то расхотелось говорить казённые слова, хотя и правильные.

И я рассказал, что восхищён этой замечательной страной, что меня переполняет восторг от того, что все мы здесь сидим, рядом, и что это – символ дружбы между народами…

Рассказал о том, что в 1944 году мой отец в составе 4-го механизированного гвардейского корпуса генерала Жданова освобождал Белград, что отец удостоен нескольких орденов, в том числе ордена Красной Звезды, и на счету его батареи – пять сбитых самолётов противника.

А в заключение я провозгласил тост за дружбу между нашими народами.

Пока я говорил, во всём кафе стояла полнейшая тишина, и было только слышно, как лёгкий ветерок шевелит ветви цветущего кустарника.