Ольга Самсонова - Майя

Майя не знала, чем именно занималась баба Раиса целыми днями, но та всегда была энергичной, радостной и, казалось, превосходно проводила время. С ней можно было без опасений говорить о чём угодно, кроме той ерунды, что преподавали в школе. Стоило Майе лишь заикнуться про опасность насекомых, историю оградительного забора или пользу «грёз», как баба Раиса фыркала и ругалась.

Майя и сама не любила эти темы – что ей было до того, что раньше люди гибли от вирусов и страдали от дурманящих препаратов. Раиса тоже не знала, как было до забора. Её семья переехала сюда по направлению врача: отец страдал сильной формой аллергии на цветение деревьев, поэтому отсутствие растительности и фильтрованный воздух стали для него спасением. Он был грамотным специалистом по виртуальной реальности, поэтому их с женой и новорожденной дочерью приняли с радостью, хоть город на тот момент уже был закрыт. Об ином мире родители рассказать много не успели – они умерли, когда Раисе исполнилось пять лет. То немногое, что запомнила – она пересказала Майе.

Увы, подтверждения удивительным вещам, о которых она говорила, не было. Приходилось принимать на веру и то, что раньше носили цветную одежду разных фасонов – кто какую пожелает, и что животных держали прямо в доме, и что, помимо учебников, были книги просто для развлечения. Но некоторые доказательства другого мира у Раисы всё же имелись. Если бы градоначальники об этом узнали – пришли бы с арестом.

Например, запись из дневника мамы, которую она тщательно прятала. Сам факт, что раньше можно было иметь бумагу и записывать на ней свои мысли, казался невероятным. Майя знала наизусть каждое слово, наскоро нацарапанное мелким подчерком на ветхой жёлтой странице, но вспомнила об этой записи и подумала, что обязательно попросит бабу Раису дать снова перечитать эту страницу.

Ещё в строгом секрете у неё хранились три картинки. Первая – чёрно-белая фотография. Майя угадывала очертания деревьев, кустов, травы и открытого костра, но вот маленький треугольный домик был непонятным. Баба Раиса не знала, для чего именно он нужен, но запомнила, как мама называла его «палатка». Остаться одному в лесу, защищённому только ненадёжной «палаткой», казалось диким, и картина вызывала у Майи смешанные чувства: ужас от опасности и недоумение от того, что фотография, казалось, источает умиротворение.

Вторая картинка была рисунком, откопированным на картоне. На ней красовался весёлый дед в красном колпаке. Баба Раиса не помнила, как его звали, но рассказывала, что он приносил подарки раз в год всем людям просто так. Поскольку Майе никаких подарков не приходило, она решила, что либо это было давно, либо дед просто не знал про их закрытый город.

Третья картинка Майе не нравилась, было даже жаль, что сохранилась именно эта. Страдающий, почти голый мужчина. На голове странные ветки, на бедрах повязано полотенце. Прямо за ноги и руки его прибили гвоздями к столбу. Баба Раиса рассказывала, что это не простой человек и что к нему раньше обращались за советами и подарками. Но Майя не понимала, как можно ждать даров от такой несчастной персоны.

Для себя она решила, что если уж ждать приятного, так от деда в красном колпаке – он хотя бы выглядел радостно. Майя была уверена: чем человек счастливее, тем больше может дать, поэтому мысленно просила: «Милый дед в колпаке, подари мне что угодно, я всему обрадуюсь, – и частенько прибавляла: – Пусть перестанет мучиться тот мужчина с ветками на голове. Надеюсь, он хотя бы умер».

Майя даже не обратила внимания, как ноги сами привели её к дому. Она посмотрела на часы: 18:00. Это означало, что до «отбоя» оставалось три часа. Большую часть своего выходного дня Майя провела на улице – монеты на проезд она никогда не тратила, а погода стояла такая тёплая, что гулять – одно удовольствие. Конечно, переночевать в рабочем общежитии было бы разумнее. Но день оказался таким насыщенным, что пока голова была занята мыслями, ноги действовали сами. «Наверное, – подумала Майя, – они получают указания напрямую от сердца». И заулыбалась, представляя, что скоро повидается с братом Сашкой, бабой Раисой и отцом и, конечно, с Тарасом¸ но о нём она старалась не думать – вдруг и в этот раз не увидятся, а она уже настроится на желанную встречу. Но сердце от волнения участило ритм, а на ум само по себе пришло радостное воспоминание об их знакомстве.

Ей было одиннадцать, а Тарас только поступил на службу и в тот день впервые самостоятельно совершал осмотр помещений. Он зашёл в комнату, как и положено, без предупреждения. Они с бабой Раисой как раз вынули из печи противень с печеньем и осматривали результат. Майя обычно подолгу лепила из теста фигурки, прежде чем закатать их в шарики, а в тот раз они оставили одну, самую удачную – в форме птички.