Ольга Крупнова - Ветер.mail.ru

Спасибо за нашу краткую переписку, было приятно вспомнить былое.

Александра Иванова

29.11.2012 Настя

Ну, здравствуй, Александра Иванова.

Знаешь, что я тебе скажу, умеешь ты порадовать людей. Особенно тех, кто всего-то без задней мысли позвал тебя в компании посидеть.

Впрочем, сначала не об этом. Очень жаль, что ты сломала ногу. Правда – жаль. Сочувствую. Больно, наверное, было. Надеюсь, не простудилась еще дополнительно? Я серьезно спрашиваю. А то с больной ногой и с больным горлом – двойной ужас, не поймешь, от чего хуже. И насчет костылей – сочувствую, сама никаких ограничений в телодвижениях не люблю. Меня даже насморк раздражает, а три недели дома в гипсе просидеть – представить себе не могу. Представлять неприятно. Так что желаю тебе как можно скорее поправиться, а если быстро не получится – то чтобы хоть поменьше болело и обошлось без осложнений. И чтоб Новый год был у тебя уже без костылей.

Что до остального… спросить хочу, за что ж ты мне такое «доброе» письмо-то прислала? Казалось бы, ну, не хочешь приходить на встречу, какая проблема? Тем более со сломанной ногой. Да даже и с целой. Чужое нежелание – оно, я считаю, вещь уважительная, дополнительных пояснений не требует. Только причем тут рассуждения о том, что с тобой неинтересно? Статус уборщицы еще приплела. Что, так прямо нас всех обвиняешь в неуважении к уборщицам? То есть все мы – говно, «умные, красивые девочки», презирающие простое народонаселение, так что ли? И потом, кто это те самые «мы», или «вы», которые твоего «отсутствия даже не заметят»? Тебя цитирую – да! Ты с другими не общалась и пишешь все это конкретно, между прочим, мне. Ответственной, что ли, меня назначаешь? За чужие мысли о тебе, которые ты сама придумала? Ты меня еще ответственной назначь за то, что ты уборщица!

И про приоритеты тоже не надо, Александра. Что-то коряво у тебя получается с приоритетами. То, видишь ли, ты – уборщица и никому неинтересная такая вся, а то у тебя приоритеты, которые нам, простым смертным, и не понять. Дивной, видать, содержательности приоритеты. Неземной, я бы сказала!

В общем, не хочешь – не приходи, кто ж тебя заставляет, если для тебя это такое мучение. Извини, что пригласила. Я женщина добрая, насилия не признаю!

А что до моих дифирамбов – они мои, как хочу, так и излагаю. Так художник видит мир, блин! Да, я – художник, а не уборщица! И об стену из-за этого убиваться не побегу. Художником быть ничем не хуже, чем уборщицей!

Теперь уж точно «заметившая твое отсутствие» и, к сожалению, «помнящая о тебе»,

Настя!

С уважением

Anastassija Lutikova

30.11.2012 Настя

Привет, Александра-Саня.

Извини за вчерашнее письмо. Что-то я с ним погорячилась и сразу – сгоряча – отправила. А потом маялась полночи.

Нехорошо вышло с моей стороны. Ты ж с переломом валяешься, у тебя и так настроение на нуле. Расстроилась, что на встречу не пойдешь, вот и написала печальное письмо, а я всяких выводов навыводила. Хотя ты, может, вовсе не имела в виду того, что я там тебе написала – про приоритеты и вообще. Это и тема-то такая скользкая – кто что сказал, кто что подумал, кто что в виду имел. Как говорит моя Заварохина, подруга на работе и начальство мое по совместительству, когда у нас народ ссорится на всякие моральные темы: «Вы бы, люди добрые, сначала договорились о терминах».

Ну, я уж не знаю, будем мы с тобой договариваться о терминах или оставим, как есть. Я твою мысль о презренном труде уборщицы понимаю. Мне так кажется, во всяком случае. Общественный штамп такой. Вроде и понятно, что ничего постыдного в этом нет, а все же какой-то осадочек с профессией связан. Клоуном быть смешно, инженером не то престижно, не то глупо, стоматологом – круто, проктологом – комично, уборщицей – стыдно, художником там или писателем – считай, на вершине пищевой пирамиды. Почти.

Вот, хотела уже написать, что нам, художникам, тоже фигово жить бывает. Потом подумала, ты это и так знаешь. И не убеждать же я тебя в чем-то хочу. Мне за вчерашнее неловко. Ну да, я уже извинилась. Просто страшно не люблю, когда прибедняются, завожусь изнутри, начинаю всякие пламенные речи произносить в защиту творческого потенциала человечества. Убеждена я, понимаешь, в его существовании. И наличии у каждого. Что бы кто об этом ни думал. Дифирамбы, считай, человечеству произношу. Как умею.

Ну вот, опять завелась.

Давай я тебе лучше что-нибудь смешное расскажу.

Мне сегодня про нас с тобой забавный сон приснился. Будто мы опять на практике. На Белом море. Только вокруг нас вместо леса японские сады – террасы с цветами, бонсаи повсюду. Камни огромные, на которых мох специальным образом выращен. И все пространство между камнями и по пляжу до самого моря граблями выровнено. Ты и ровняла, это я во сне точно знаю. А мне непременно надо пройти в корпус, где аквариумы, покормить актиний. Только по выровненному песку идти нельзя, бороздки от граблей нарушать: если нарушить – что-то мрачное произойдет. Но и актиний бросить нельзя, поэтому я иду так осторожно – на цыпочках, чтобы поменьше песок портить. И время от времени вижу между камнями тебя – ты тоже там ходишь, только ты как-то умеешь эти бороздки не нарушать. Волосы у тебя черной банданой завязаны, костюмчик – как у ниндзя. И мне ни в коем случае нельзя тебе попадаться. А над корпусом уже закручивается какая-то темная спираль в воздухе, навроде торнадо, стягивает к себе все тучи от самого горизонта. Очень это страшно выглядит, так страшно, что я останавливаюсь – не могу идти дальше, только смотреть. И тут слышу, как ты говоришь: «Это все из-за тебя! Придется тебя убить!» И вижу, как ты выходишь ко мне из-за камня с ножом.