Отто Клидерман - Последняя воля Артемиды. История в античном городе Сидэ

Октавиан-Флафий кое как выбрался из под неё и схватив Юстиниану за волосы ударил что есть силы по лицу, да так, что она упала и ударилась локтем о что-то твёрдое. Боль была ужасной, который вызвала не так слёзы – как ярость в её маленькой душе и она забыв, что её рука страшно ноет, кинулась на него и ударив ногой в живот сбила его с ног и опять набросилась на него. В конечном итоге они покатились кубарем, кусая и царапая друг друга, и остановились лишь тогда, когда оба сильно ударились о стоявшую статую Геры.

Они сидели друг возле друга, поглаживая синяки на руках и ногах, а потом принялись дружно плакать. Они уже не стыдились собственных слёз, а просто таки захлёбывались ими. Как оказалось Октафиан-Флавий разбил бровь, и ему было больно ступить на ногу. Плечо Юстинианы тут же приобрело сразу же тёмно-фиолетовый оттенок. На щеке были видны следы от ногтей, и она заливалась горькими слезами, забыв, что она сильная и не такая как все девчонка на свете.

– Больно? – Ласково спросил парень и подал ей руку, чтобы она смогла подняться.

– А тебе? – Спросила она уже без тени ехидства.

– Ну, я же мужчина, – Сказал он детским голосом, где от мужчины и следа не было.

– Я тоже, – Пропищала Юстиниана, не переставая плакать.

– Ты женщина, а я должен быть сильнее тебя.

– Вот научусь ездить верхом и владеть мечом, тогда посмотрим, кто из нас будет сильнее.

– Зачем это тебе? – Уже без тени упрёка и навязывания своего я поинтересовался Октавиан-Флавий.

– А ещё и языки изучать буду, – Добавила гордо она, – Хочешь со мной учиться?

– Я изучаю уже арабский. У меня даже книги есть! – Радостно пролепетал парень. – Хочешь, тебе принесу? Честное слово. Мне не жалко. И из лука умею стрелять. Я научу тебя. Это не сложно! – На лице подростка появилась улыбка.

Юстиниана завороженно смотрела на него, а потом согласно закивала головой.

– А на лошади пробовал уже ездить? Я уже ездила, и хорошо держусь в седле. Честное слово.

– Я тоже, – Радостно заявил парень.

– Давай на перегонки, – В глазах Юстинианы загорелся огонь предстоящей победы.

– Давай, – Радостно согласился парень. – А если ты не хочешь учиться готовить, то не надо. Я люблю, когда наша кухарка готовит. И кто сказал, что женщина должна сидеть дома? Глупые предрассудки, – Махнул он рукой.

Они пошли к Тине, зализывать раны. Опираясь друг на друга, так как раны ушибы и синяки оставались болеть, вопреки наладившимся отношениям.

– Я сейчас перевяжу твою руку и позабочусь о твоём лице, – Заботливо начала Юстиниана, с голоса которой тут же исчезла вся желчь и уступила место теплоте и заботе.

– Да не стоит, всего лишь жалкая царапина, – Отмахнулся радостно Октавиан-Флавий, – Ты-то как сама?

– Разве мужчин не украшают шрамы?

– Ну, ты же чуточку другая, чем они, – Стал убеждать её ласково парень, – Но всё равно ты одна из нас.

– Знаешь, а я соврала тебе. Мне нравиться та роза, даже если мужчины и не любят цветов. Кто сказал, что они не могут быть чуточку сентиментальными? – Радостно пролепетала Юстиниана, поднимая брошенный цветок в галерее.

– Тогда я завтра принесу тебе тысячи таких роз, – Захлёбываясь от радости заявил Октавиан-Флафий. – Мужчины никогда не смогут устоять, чтобы не казаться себе немножечко романтичными. По себе знаю!

Они обняли друг друга, чтобы дотащиться до места, где им окажут нужную заботу, зато это были действительно уже жалкие царапины против настоящей дружбы, которая зарождалась в их сердцах вот так внезапно после долгого времени ненужной вражды друг с другом. Что ж, такое вполне случается в жизни и довольно часто и их пример был тому доказательством.

Родители с ужасом смотрели на двух ободранных и побитых подростков, от чего Софианос готов был уже перейти к возмущению, однако ласковая рука Ливии тут же остановила его и увела из территории Тины к себе.

– Не трогай их. Ты же хотел, чтобы наши дети породнили наши семьи. Им понадобилось начать с войны, чтобы понять, что они могут мирно сосуществовать вместе. Это их собственный мир к пониманию.

Софианос приложился губами к руке женщины и с горестью произнёс: «Это то понимание, которого я бы мог найти в тебе, но не нашёл в своей собственной семье. Надеюсь, боги подарят это нашим детям».

– Полагаю, это уже произошло с ними. – Мудро заверила его женщина.

Дом губернатора города Клавдия напоминал скромное жилище мужчины давно живущего без женщины, такая себе берлога одинокого медведя, хотя по своему архитектурному замыслу она была просто-таки великолепна, но без лоска. Всё как то было обыденно, уныло и навевало тоску.