Отто Клидерман - Последняя воля Артемиды. История в античном городе Сидэ

Однако народ не уступал. Он требовал, чтобы победитель расколол череп умершего на две части, и кровь брызнула фонтаном в разные стороны, чтобы доказать, что он действительно мёртв.

Ливия почувствовала, что уже не может совладать с дрожью, пронизывающую её всё тело. Однако её надо было это пережить. Гладиатор долго колебался, а публика кричала и яростно подталкивала его на этот вандализм, неустанно показывая палец вниз.

Мужчина снял с головы стальной шлем и грубо отбросил его в сторону и наконец, поднял вверх меч: неожиданно с диким визгом на площадке появилась Юстиниана и заставила остановиться воина с поднятым мечом до верху. Все присутствующие тут же онемели от удивления.

Ливия бросилась к дочери, а та тем временем стянула с лежащего шлем, и чем громче крикнула: «Он мёртв!»

Гул разочарования повис в воздухе, а гладиатор и Ливия вздохнули с облегчением. О жутком продолжении этого зрелища не было уже никакого смысла.

Женщина тут же приказала забрать тело мужчины, а возникшая ниоткуда Тина тут же подхватила девочку на руки и унесла от этого места прочь.

– Он жив, моя госпожа, – Раздался за спиной голос гладиатора. – Ваша дочь спасла ему жизнь. Я буду молить всем богам за вас всех и за ваше сострадание.

Ливия повернулась к нему и с глазами, полными ужаса глухо произнесла: «Моя дочь хорошо разбирается в медицине, несмотря на юный возраст. Это её надо благодарить. Я бы не могла предотвратить этого одна»

– Понимаю, – Склонил покорно голову раб. – Это не изменяет моего желания молить богов за вас. Прощайте.

Гости стали расходиться и Ливия с натянутой, почти кривой от пережитого улыбкой прощалась с гостями, которые на счастье покидали радушный дом Тиберия.

Она тут же позвала жестом управляющего и что-то шепнула ему на ухо.

В гостиной на полу, устланном овечьей шкурой лежал раненный гладиатор. Он глухо стонал от боли, которая исходила от кровавой, рваной раны в плече: над ним склонились Ливия, Тина и Юстиниана.

Тина подняла голову несчастного и стала настойчиво поить его какими-то снадобьями, от которых спустя несколько минут гладиатор уже перестал стонать и лежал более смирно. Он пришёл в себя и бормотал что-то себе под нос.

– К счастью рана не задевает никакие важные органы. Ему повезло, – Заключила женщина.

– Ага, повезло бы, если бы его череп раскололи на двое. И почему никто не говорит благодаря кому ему повезло сегодня? – С укором бросила Юстиниана, важно заломив руки.

Ливия обняла дочь и поцеловала её в голову.

– Ты моя умная и храбрая девочка. И чтобы мы делали без тебя?

– Я скажу, – Раздался хриплый голос раненого, – Я скажу тебе миллион слов благодарности. Ты мой ангел хранитель, моя маленькая госпожа.

– Не спеши меня благодарить. – Важно отмахнулась Юстиниана. – Теперь ты будешь моим гладиатором и научишь меня драться, как умеешь сам и на лошади ездить. Я буду настоящим воином.

– А это тебе ещё зачем? – Изумились женщины хором.

– Ну, кто-то же должен защищать вас или нет? Или я не Цезарь? – Пожала плечами важно девочка.

Все дружно рассмеялись.

– Я научу тебя всему, что знаю, – Тихо произнёс гладиатор.

– Я очень на это рассчитываю. И кто мне говорил сегодня о прекрасном и отважном юноше? А? – Кивнула Юстиниана в сторону тёти.

– Итак, боги явно что-то сегодня перепутали, – Подумала про себя девочка, – Они послали мне не прекрасного принца, а раба, которому я спасла жизнь, к тому же не благородного, а наказанного за прелюбодеяние с чужой женой. Нет, ну разве можно вот так бессовестно насмехаться с небес надо мной?

На дворе была глубокая ночь. Слуги суетились по всему дому, убирая всё после бурной вечеринки, вернее сказать после вечеринки скотов, а не людей, если так можно выразиться по деликатней.

Ливия ходила по дому, наблюдала уныло за работой рабов и кривилась: они вели себя даже хуже животных в её собственном доме, такое впечатление, что они надругались над ней, однако разве можно было бы пренебречь этим праздником, если того требовали обстоятельства поддерживать видимость дружеских отношений с друзьями и соседями?

Женщина сняла все свои драгоценности и отдала служанке, распустила волосы и рухнула на каменную кушетку, устланную подушками, уронила голову на руки, при этом издав тяжёлый стон. Она сидела как раз в том внутреннем дворике, где происходил этот чудовищный поединок, едва не закончившийся кровавым финалом. Здесь уже всё прибрали и навели идеальный порядок.