Отто Клидерман - Ты лишь одна в ночи, в сиянье серебра

– Боюсь, мы не слышали друг друга. Мы оставались всё время глухими к просьбам и мольбам друг друга. Он уходил от разговора, едва ли я начинала, как то сторонился откровенных тем, всегда пытался говорить, что будто разговора и вовсе не было.

– Что вы собираетесь теперь делать? – Пытливо посмотрел на неё Сейд. – Отставив чашку.

– Для начала прожить здесь три недели, отключила телефон и сейчас совершенно не хочу думать, ни о чём, если это вообще возможно. – Пожала плечами Парис. – А вы? Какими судьбами здесь?

– В этом городе у меня офис, я в газовом бизнесе. Вдовец уже 10 лет. Дочери скоро пятнадцать.

– Мне очень жаль, но простите мою бестактность, почему вы один? Ислам разрешает иметь несколько жён, не то, что, одну.

– О, это совершенно не касается удовлетворения похоти. Я не захотел травмировать мою дочь. Не мог представить, что чужая женщина будет плохо с ней обходиться. Теперь у нас устоялась жизнь, она взрослеет, скоро уедет учиться в университет в штаты, вот тогда я и смогу подумать о моей личной жизни.

– Вы хороший отец, а вот у нас до детей так дело и не дошло.

– Ребёнок мог бы сделать узы брака более прочными.

– Ага, а ещё говорят, что любовь приходит после брака. У нас она не пришла ни до, ни после.

– Тогда у вас есть все шансы начать всё сначала. Попробуйте посмотреть на ситуацию с другой стороны.

– Может это время перевернуть всё с ног на голову, ничего в жизни не бывает случайно, если верить мудрым изречениям, кто знает. – Парис пригубила кофе и за всё это время попробовала улыбнуться.

Едва женщина покинула ювелирную лавку, как хозяин магазина тут же бросился к телефону и едва по ту сторону ему ответили, как он с волнением сразу же пролепетал:

– Господин Феербах? Она здесь. Всё сходиться до мелочей.

– Кто она? Ты уверен?

– Аллах свидетель. Разве я когда-либо звонил вам по этому поводу? В моём магазине проходят тысячи клиентов, но только одна из всех тех, кого я видел та единственная. Говорю вам – это она.

– Хорошо, как найти её?

– Я уже послал моего человека проследить за ней. Он обо всём мне доложит, и мы узнаем, в каком отеле она остановилась.

– Хорошо, не спускайте с неё глаз, раз вы так уверены, что это действительно та, о которой написано в текстах.

Неожиданно их беседу прервал зашедший клиент и тут же по новому огорошил хозяина лавки.

– Несколько минут назад из вашей лавки вышла молодая женщина. Я хочу купить тот подарок, из-за которого в глазах этой леди сверкнула искра.

На мгновение в магазине воцарилось безмолвие, и господин Абдалла уставился на покупателя, не в силах выдавить из себя и слова.

– Тогда вам придётся остановиться на любом из них – она была равнодушна ко всему, за исключением поэзии, которую она ценит превыше всей земной роскоши.

Незнакомец вскинул брови к верху и оценивающе проведя взглядом по витрине, неожиданно ткнул пальцем в огромный золотой браслет.

– Вот, это будет как раз то, что надо.

Они простились с Сейдом не сразу. На удивление он был очень терпелив и внимательным слушателем, это придавало Парис каких-то сил становиться более спокойнее, и не думать каждую минуту, как ей на душе было плохо.

В этом человеке чувствовалась какая-то опора и даже защита, хотя второе, казалось было совершенно лишним, однако это было пока, чему она ещё не догадывалась.

Женщина зашла в свою комнату и на удивление заметила ярко-красный свёрток на кровати с прикреплённой бумагой:

– Как красиво, стихи достойны королевы, – Восторженно прошептала она, отбросив в сторону свёрток, содержимое которого так и осталось нетронутым.

Ночь была волшебной и вместо прохлады сохраняла тепло.

Парис проснулась от яркого света, которое проникало снаружи от открытой шторы, которую она помнила отчётливо, что хорошо закрывала.

Женщина нехотя покинула кровать и тут потеряла дар речи. Ночной дворик, прилегающий к их номеру с отдельным бассейном заливал яркий голубой и красный цвет от зажжённых фонариков. Фонарики стояли вокруг бассейна, они медленно плавали по воде, и были очертанием извилистой тропинки от порога номера женщины и вели прямо к низкому столику, на котором были зажжённые свечи и приготовлен романтический ужин.