Татьяна Матвеева - Где живут бабочки

– Какой хорошенький! – нежно наглаживая, приговаривала Юля.

– Отпусти! Вдруг он больной, – послышался злой окрик.

Девочка в недоумении замерла.

– Я кому сказал, брось!

Выхватив котёнка, дядя Витя бросил его на землю. Лезвие лопаты приподнялось и опустилось, разрубив кошачьего ребёнка пополам. Расширенными от ужаса глазами Юля наблюдала, как маленькое тельце бьётся в агонии.

– Зачем? Зачем! Зачем…

Она развернулась и побежала прочь. Размазывая слёзы, Юля сидела у себя в спальной и с ненавистью думала, что даже если мама выйдет за дядю Витю замуж, она никогда не назовёт этого бессердечного человека папой.

Слёзы высохли, но боль не ушла, она затаилась, спрятавшись глубоко в душу.

– Ты что мне тут грязь развезла! Быстро раздевайся и мойся, – прикрикнул вошедший следом хозяин.

Дядя Витя принёс таз с тёплой водой и поставил на пол. Юля сняла одежду и, сжавшись в комок, присела в воду.

– Давай я тебя вымою, а то, чего доброго, зальёшь мне весь пол.

Юле было неловко и стыдно, но она не посмела возразить. Не торопясь, лёгкими движениями мужчина водил губкой по её телу. Мама мыла не так. Юля чуть не расплакалась от неловкости.

Стук в дверь прекратил постыдную процедуру. Пока он разговаривал с соседкой, Юля, сполоснув волосы, накинула халат и убежала в свою комнату.

Часы показывали половину шестого. Она облегчённо вздохнула – скоро придёт мама.

Скрипнули половицы, девочка замерла. Хозяин вошёл в комнату и тихо произнёс: "Если распустишь язык, учти, я ведь не забыл, как ты подглядывала. Надеюсь, тебе не хочется, чтобы об этом узнала мать?"

ГЛАВА 4

Вечером, собираясь на дежурство, Ирина погрозила сожителю: мол, не вздумай куда-нибудь свинтить.

Виктор усмехнулся: "Надо же, жена выискалась…"

По телику ничего интересного не было. Он взял диск с эротическими фильмами, вставил в дисковод, и стал с интересом рассматривать молодых сексапильных тёлок с силиконовыми грудями, вспоминая глаза маленькой дурёхи, таращившейся в окно. "Интересно, чем она занимается?" – Виктор встал и прошёл в Иркину комнату. "Опять рисует, художница хренова" – хмыкнул он, разглядывая сидевшего за столом ребёнка.

Поколебавшись, он постучал пальцами по косяку. Юля вздрогнула. Как же ей хотелось иметь шапку-невидимку!

– Поди сюда, – поманил он пальцем.

– Зачем? – севшим от волнения голосом спросила Юля.

– За чечиком. Делай, что говорят.

Она встала и прошла в гостиную.

– В спину вступило, потопчись ногами по пояснице, – может, пройдёт.

Дядя Витя скинул футболку и лёг. Юля, ступая по крепкому мужскому торсу, недоумевала: "Где у него может болеть?"

– Теперь сделай массаж.

– Я не умею, – попыталась отказаться Юля.

– А тут и уметь ничего не нужно. Погладь, помни, постучи ребром ладони.

После её неуклюжих действий он ловко сдёрнул с Юльки халатик и уложил её лицом вниз:

– Смотри, как надо.

– Но у меня спина не болит!

– А это необязательно. Массаж делают для профилактики.

Девочку парализовал ужас. Уходя, он усмехнулся, и приложил палец к губам:

– Надеюсь, ты не забыла о нашем уговоре?

После дежурства, едва заглянув домой, мама тут же заторопилась по делам. Из телефонного разговора Юля поняла, что она собирается что-то покупать, какую-то комнату в бараке под снос. Насчёт массажа Юля, конечно, ничего не сказала.

Во-первых, мама торопилась, во-вторых, было стыдно, в-третьих, она надеялась, что это больше не повторится.

Детская психика имеет замечательное свойство – восстанавливаться. Одно то, что хозяина нет дома, уже делало Юльку счастливой. Она брала краски и уходила в свой мир. Сегодня натурщиком был шмель. Как она исхитрилась его поймать – отдельная тема.

Шмель был толст и неповоротлив. Оказавшись в банке, он громко жужжал и бешено вращал крыльями.

– Не нервничай, нарисую и отпущу. Разверещался. Или тебя дома детки ждут? Тогда я быстренько.

Набросав эскиз, Юля сверила рисунок с оригиналом. Сходство, пусть и не один в один, но присутствовало. Лобастая голова и мощные лапы указывали на то, что это, скорее всего, мальчик. И вылетел он в поисках подружки или для того, чтобы полакомиться нектаром.

– Какой же ты громкий и неугомонный! Ладно, лети.

Юля вышла на улицу и сняла с банки крышку. В отличие от бабочки, шмеля уговаривать не пришлось. Юля вернулась и, разукрасив рисунок, убрала его в папку.

Скрип калитки вывел из приятного забытья. Мечты, словно потревоженные птахи, мгновенно снялись и улетели. Маленькое сердечко стукнуло и заметалось: "Кто, кто там?"