Галина Вервейко - В родных Калачиках. Воспоминания о советском детстве

Так вот, с Женей мы вместе росли, так как его родители – дядя Боря и тётя Лида Вервейко – частенько привозили его из Омска , где они жили, погостить в Калачинск. С ним мы обследовали дедушкин огород: ели паслён около забора, пробовали первые овощи или ягоды.

Рядом с домом деда был палисадник со стороны улицы (дом и сейчас стоит по улице Вокзальной, 46 ), недалеко от старого элеватора. В палисаднике росли цветы: астры, ноготки, анютины глазки. А над окнами обвивались вокруг нитей до крыши хмель и вьюн. В жаркие летние дни на широких досках пола, покрашенных яркой жёлтой краской, расстилались матрацы, на которых мы любили поспать в часы самой жары в июльские деньки после вкусного обеда, наевшись щей или борща. Ставни в зале днём закрывали, и было так прохладненько, хорошо после невыносимой уличной жары.

Во дворе дома мы играли на ярко-зелёной травке-муравке, любили заглядывать в курятник, где сидели куры на нашесте или высиживали в тёплом местечке яйца, а петух важно вышагивал, хлопая крыльями и кукарекая. В сарае лежало свежее сено, а рядом стояла будка, в которой жил белый пёс с чёрными пятнами по бокам, его звали Полкан. А слева от сарая находился хлев, где жили корова и свинья (за загородкой). Иногда около свинки хрюкали маленькие поросята. Коричневую корову, с белыми пятнами, звали Зорькой. Её рано утром выгоняли пастись в общее стадо, которое обычно пастух уводил в поле за железную дорогу. Мы днём пили парное молоко (хоть не очень-то его в детстве любили!), так как нас бабушка с дедушкой уверяли, что оно очень полезно для здоровья детей. Бабушка ходила в полдень с ведром к стаду, где хозяйки доили на полянке коров. Вечером ходили с ней в хлев и смотрели, как бабушка доит молоко в ведро, сидя на маленьком стульчике возле коровы, а потом сбивает из сливок сметану в сенках.

Бабу Марусю мы очень боялись. Мария Алексеевна (так её часто величали даже собственные дети) была строгой, частенько на нас кричала, а иногда, показав на прутики, висевшие всегда на видном месте – на стене в кухне, попугивала нас, приговаривая: «Вот возьму – орясину!» И когда мы не слушались, и вправду, брала и бегала за нами по двору. Жиденькие прутики обжигали тело, когда она случайно попадала в нас, озорников.

Мы притихали на какое-то время, а потом незаметно исчезали в огород. И старались там компенсировать за полученное наказание свои животики, уплетая, например, сладкие спелые тёмно-красные ягоды малины с кустов. Искали поспевшие огурчики в грядках с навозом и хрустели сочными зелёными плодами. Обычно они не были горькими, так как дедушка нас учил, что огурцы очень любят поливку, а если их редко поливать, то шкурка у них становится горькой. И он не жалел воды на огуречные грядки. Позже, в августе, поспевали красные и жёлтые помидоры, которые мы ели с сахаром. Особенно я любила продолговатые маленькие «дамские пальчики» со сладковатым привкусом. Вместе с дедушкой по вечерам мы поливали огород из небольших леек, купленных специально для нас, или – из шланга. Когда было жарко, то дедушка обливал и нас, чтобы освежить, а мы смеялись!

Обычно во дворе, у огорода, сооружался душ, сколоченный из свежих деревянных досок моим отцом – Анатолием Антоновичем Вервейко. На крыше стояла большая железная бочка с водой, которая за день нагревалась на сильном солнце. И было так хорошо и приятно стоять вечерком под тёплыми струйками воды!

Вечером все собирались в доме – на кухне. А в большой комнате было открыто окно в палисадник, занавеска красиво развевалась на ветру. Из палисадника доносился запах цветов. И я любила сидеть там одна и о чём-нибудь мечтать. Потом дедушка начинал нам всем что-нибудь читать вслух (после семейного ужина с жареной картошкой и салатом из овощей со сметаной) или рассказывать о своей жизни, усадив нас вокруг стола на кухне. У левой стены стоял буфет с посудой, а у двери, справа, стояла русская печь, на которую мы иногда забирались. На ней по ночам спала баба Паша – сестра бабы Маруси.

Бабу Пашу, Прасковью Алексеевну Безродных, маленькую и худенькую (племянники её частенько поднимали на руки при встрече!), очень все любили в семье, она была безобидная, добрая. Любила петь за столом. Единственное, что не всем нравилось: она курила. Но и на это все как-то смотрели с улыбкой, снисходительно. Позже она уехала к своему сыну Виктору Михайловичу Безродных в Новосибирск , где он окончил два института, став инженером. Однажды он ездил со своей матерью в Москву, решив показать ей, неграмотной сибирской пожилой женщине, столицу. Дядя Витя прислал оттуда своим родственникам качественную чёрно-белую фотографию на Красной площади, где он стоит со своей мамой.