Макс Неволошин - Срез. Рассказы

Понимаешь, брат, о чём я хотел бы написать, да не могу? О человеке, который производит хорошее впечатление. Его любят, уважают, ценят. Он добрый, щедрый, талантливый. И мало кто знает, что в нём бушуют страсти. Безграничная любовь к женщинам заводит его в тупик.

Тяга к искусству заставляет меня быть откровенным. Беспощадным к себе. У меня была светлая, преданная, любящая жена. Она меня совершенно не подозревала. В Сочи, например, я говорил ей вечером, что не могу уснуть. Выйду, мол, прогуляюсь, загляну в бар. А сам – к млядям. Возвращаюсь под утро, она спит. Верит, что я просто так гулял. Разве я не подонок? Притом что для многих женщин я остался добрым волшебником, отзывчивым собеседником, тонким психологом, щедрым рыцарем. Это не я так думаю о себе. Это говорили мне они.

Влюбчивость – удел креативных людей. Возьми хоть Довлатова. Ходок был тот ещё. Четверо детей от двух жён и любовницы. Плюс других баб немерено. Умер на квартире у одной, пока жена с детьми были за городом. А Пушкин, Есенин, Высоцкий?.. Та же история. И ничего, уважаемые люди.

О шлюхах. Там не все Сонечки Мармеладовы, через одну. Но, ты знаешь, много умных, адекватных. Помню, одна мне цитировала Гомера. Если не врёт, училась на филфаке СПбГУ. Я ведь умею слушать человека, отношусь к девушкам по-хорошему. Не делаю разницы. Ты бы в жизни не угадал, у какой замужней, образованной дамы это было в прошлом. Иногда они рассказывали мне про известных личностей, которые у них отметились. Тоже уважаемые люди… Но я сбился. Были и другого типа, конечно. Я нередко спрашивал, каким ветром тебя в этот бизнес занесло? Одна меня поразила. «Душа, – говорит, – просит. Деньги так, бонус. С интересных мальчиков не беру. За приятность брать неловко». Она не в борделе работала, самостоятельно. Впрочем, мы похожи, так что я её не осуждаю. А ещё есть категории: порядочные женщины, оставшиеся с ребёнком. Воспитательницы, медсёстры, учительница одна была. Ну, ещё студентки, этим всегда мало.

Для меня, как литератора, такой опыт бесценен… Ты помнишь историю про Джекила и Хайда? История двух разных людей, спрятанных внутри одного, очень типичная. Цельных людей почти нет. Но эти два человека у всех разные. То есть один-то примерно похожий: хороший. А другой – разный. Мистер Хайд был убийцей, мой – развратник и циник. Но мой хороший человек очень мучается, поверь. Мне с этим трудно жить: я знаю, что меня ценят достойные люди. Но если бы они узнали, что творится у меня внутри, то отвернулись бы с негодованием.

– Мне б Антон Николаича.

Игривый женский голос в трубке.

– Его нет. Кто это?

– Его любовница. Одна из. Не удивлены, конечно.

– До свидания.

– Нет, подождите! – торопливо. – Нам с вами есть о чём поговорить.

– Не думаю.

– А вы подумайте. Вот, например… Сколько юбок Антон Николаич перемял в этом году? Знаете? Я вам отвечу: как минимум шесть. Это не считая проституток. Он в командировки часто ездит, правда? А там…

– Пошла в задницу, – оборвала я. – Меня его шлюхи не интересуют.

– Ой, прям Жаклин Кеннеди! – обозлился голос. – А финансы семьи тебя интересуют? В банковские счета давно заглядывала? Так загляни, овца. Девочки теперь недёшевы, ха-ха-ха!

Я позвонила в банк. Потом время упёрлось в стену. Будто в трансе кормила детей, желала им спокойной ночи. Слегка мутило от запаха псины. Я открывала форточку, шептала мантру. Ждала поворота ключа.

– Где деньги Кати, Антон? – спросила я. – Куда ты их дел?

Я знала, что этот миг наступит. Миг тишины.

– Что ты с ними сделал?

Он медленно опустил кейс на пол. Снял и вновь надел очки.

– Я… В общем… я их проиграл. В казино. Ну, получилось так, извини.

– Антон…

В подъезде хлопнула дверь, загудел лифт. Медленные ватные звуки.

– Антон, почему ты мне врёшь? Что происходит?

Я готова была расплакаться.

– Почему? – повторила я. – Куда исчезли деньги?

– Я же тебе сказал…

– Ты врёшь, подонок!

Хлесть! Смазала его по щеке, очки полетели. Замахнулась ещё, он перехватил руку.

– Прекрати истерику. Детей разбудишь…

– Вспомнил о детях? Пусти. Пусти, кобель драный! Мне твои шлюхи звонят. Мне! Мне звонят грязные…

– Кто? Кто звонил?!

– Уходи, Антон. Прямо сейчас. Мы разводимся. Я не могу тебя видеть. Не хочу. И… – я сорвалась на всхлип. – И забери, наконец, эту паршивую собаку!!

– Какую собаку? Галя. Тебе надо серьёзно лечиться…

Я распахнула дверь.

– Пошёл вон!

Антон молча вышел. Я побрела на кухню. И там – второй раз в жизни – увидела цыганскую собаку. У неё оказалось до странного много зубов. Она подвернулась кстати.