Юрий Иоффе - Предчувствие дневника. Очень короткие истории

– Спасибо тебе, что ты меня поняла. Ты знаешь, у меня вдруг случается такое, словно внутри меня что-то чешется. И вот для того, чтобы почесать это что-то я и кричу.

Иду по улице. На дереве висит мокрый обрывок старой газеты, каким-то чудом занесенный на такую высоту.

Вдруг на ветку садится огромная ворона. Присматривается к висящему листку, затем осторожно берет клювом и сидит, задумавшись. Вероятно, решает: сначала прочитать, а потом утащить в гнездо или сразу утащить и там неспешно почитать.

Самокопание – словно взвешивание себя на весах. Но чашки этих весов никак не могут установиться вровень и замереть хоть на мгновение, потому что одна чашка все время имеет преимущество. Преимущество находиться внизу.

Я впервые полетел на самолете из одной страны в другую только лишь в 46 лет. До этого мне приходилось летать на небольшие расстояния на маленьких самолетах или вертолетах.

И вот добираюсь из Питера в Париж на аэробусе. Летим уже часа полтора, внизу под нами клубятся и громоздятся облака, напоминающие белые возвышенности и овраги. Светит солнце. Тепло.

Вдруг в иллюминатор замечаю черную точку, не торопясь передвигающуюся под углом к нашему курсу. Разглядеть, что это такое, довольно сложно и на ум приходит самая простая мысль – птица. Ну а раз черная, то наверняка ворона. Вероятно, большая ворона раз ее видно издалека. И на душе стало приятно оттого, что мы не одни в этом бескрайнем небе и есть еще другие живые существа, летящие по своим делам.

Спустя некоторое время точка приблизилась к нам, и оказалось, что это – самолет.

Встреча первая.

По улице гуляет обыкновенная рыжая дворняга. Судя по ее безмятежному виду делать ей особо нечего, и в данный момент она ничем не обременена. Прохожу мимо и говорю ей:

– Привет Рыжий.

В ответ пес ласково смотрит мне в глаза и добродушно виляет хвостом. Потом мы расходимся в разные стороны. Каждый по своим делам.

Встреча вторая.

Иду в одном направлении с небольшой дворняжкой черно-белого окраса. Псинка держит в зубах булку. Впечатление такое будто булка намазана маслом, но разве разберешь на расстоянии. Собачка напряжена, взгляд настороженный и недоверчивый. Всем своим поведением показывает ценность добычи.

И мы расходимся в разные стороны. Каждый по своим делам.

Сегодня заезжал в автосервис проверить свою маленькую машину – зелененького ослика. Пока автомеханик ее придирчиво изучал, местный котенок столь же придирчиво, с жадностью, но деликатно, изучал меня, используя свой носик, шершавый язычок, зубки, маленькие лапки и коготки. Были обследованы воротник куртки, мои уши и даже голова с волосами. Устав от столь утомительной работы котенок удобно устроился на мне, перебирая коготками и легонько урча под моим ухом.

Результатом диагностики моей машины явились мелкие неполадки, для устранения которых я купил необходимые детали. О результатах диагностики меня котенок мне не сообщил. Но даже если б и сообщил, детали все равно невозможно было бы найти.

Детство отложило во мне свои отпечатки. Отпечатки—зарубки. Эти зарубки проявились вкусами, привычками и страхами. И вот мне уже к пятидесяти, а эти детские зазубрины все живут во мне, как ни в чем не бывало.

Один из самых живучих страхов, впечатанных в меня с детства – это страх зубных врачей. Я избегаю зубных кабинетов уже лет тридцать пять, постепенно теряя зубы, словно дерево листья.

А началось все где-то в семи или восьмилетнем возрасте, когда под нудный рефрен родителей «останешься без зубов» меня заставили ходить к зубному врачу. Доктором была немолодая, грузная, пышногрудая еврейка. Ее сын учился со мной в одном классе, и потому она с удовольствием принимала меня в своем кабинете безо всякой очереди. Я же удовольствие потерял после пары первых посещений, когда, придавив меня своим бюстом, заслонив белый свет своей крупной головой и попутно что-то ласково приговаривая, она сверлом бор-машины высекала у меня мокрые искры из глаз. При этом я испытывал ощущение, будто от действия мерзкого сверла моя голова вот-вот отделится от туловища и пустится в самостоятельное путешествие по миру.

Удаление неисправных зубов происходило под влиянием новокаина, кривых щипцов и все того же мощного стоматологического бюста, вдавливавшего меня в кресло, и в тот миг мне казалось, что сейчас я задохнусь навсегда.