Марк Брайт - Я пишу сам себе

– Ну, здравствуй, не забыл меня, кто тебе помог
найти спокойствие, любовь?
– Голос, это ты? – тихо прохрипел старик
Тебя я не забуду никогда, ты подарил мне словно
радости кусочек, словно солнца блик.
А ты все также мрачен, неизменчив?
– А ты стал дряблый старик, жизнью своей ты
покалечен.
– Эти увечья все не зря, это отцовские старанья.
– За каждый прожитый твой день, поверь, я знал
заранее.
– Я знаю, ты пришёл не просто.
– Конечно, нет.
– Тогда скажи, что должен мне сказать, не мучай
зря допросом.
– Тогда скажу тебе, что слышал ты уже.
Но это было так давно, что вряд ли вспомнишь
слова и наставленья все.
– Ну, говори, мне душу не томи.
– Пора идти, на этот раз уйдем мы вместе.
– На это я готов давно, я сделал все на этом белом
свете.
Чему меня учил ты, я ничего не позабыл.
– Я горд тобой и знал, что сможешь ты все
сделать и развеять пыль.
– Благодарю за все, ведь мы уходим вместе?
– Да мы уйдем вдвоём, это конец нашей общей
пьесы.

Закрыв глаза, он не издал посмертных звуков.
Он умирал спокойно, не страдал он в муках.
Улыбка на его лице лишь отразилась.
И знал, что он идёт к любви, спокойствию и к миру.
Полжизни был он черствый.
А остальное он проживал счастливым
от отцовства.
На сердце руку положив, ушёл он с миром, с ним ушёл
и голос.
На этом тихо и спокойно окончилась их повесть.

Ах да, а кто же я?
Я – мысли, голос сердца, голос боли.
Я рядом, когда терзает беспокойство и неволя,
Когда вам хочется бежать, я подскажу куда.
Я лишь рассказчик всех историй, я лишь душа.

Опять дождливый мир меня взывает.
Стучит в окно нетерпеливо.
Стихия тоску мне навивает.
Манящий шум, пьянящим миром.

А в мыслях скрипка, как печаль,
По струнам режет смычком заржавевшим.
Исходят тонкие мотивы «Мне жаль»
Что не рядом она, та что сможет утешить.

Скрипки тон одинаково резок,
Но моментами тихий до боли.
То кричит «Нам больше не о чем грезить»,
То молчит «Что то в сердце ей колит».

Скрипка медленно звук издавай,
Она душу пускает на волю.
Ей так мало огня безмятежного мая,
Скрипка просто не сдастся без бою.

Ей не место в пыли андресольной
И в чердачном завале не место.
Певчей птичкой, свободной и вольной,
Быть ей хочется, рвётся все сердце.

Слышишь? Прислушайся.
Звук как облако в небе плывет.
Размеренно, медленно, рушится,
Все. Но скрипка поёт.

Я возьму ее в руки, оботру с неё пыль,
Слышишь скрипачка ты не печалься,
Это жизнь, ты увидишь вновь мир,
В дряблых пальцах, закружишься в вальсе.

Холодный дождь за окном.
И ветер завывает угрюмо.
Не оставишь грусть на потом.
Не согреет и ткань из велюра.

Одиночество давит, морозит.
И старик каждый день только чахнет…
И ни кто у него и не спросит.
Может чаю, а может, по соточке бахнем.

Он давно уж один…
И мелодии тихо играет.
Он сам себе господин.
В царстве покоя и грусти витает.

Там так пусто и тихо.
Только там совершает прогулки.
Из мыслей там, завивается вихрь.
И знает он все пути, переулки.

Музыкантом прекрасным он был.
Джаз играл, а она рядом пела.
Но смерти прибой просто взял, да и смыл.
И нет больше той, которая голосом грела.

Посидел он чуть-чуть.
И решил прогуляться в злой буре.
– Дождь пусть смоет всю грусть, хоть и бьёт
за окном страшней всех фурий.

Плащ серый, старый одел.
Шляпу он на голову кинул.
Зонт свернул для опорных, сих дел.
И пошёл прогуляться по дождливому миру.

Суетные людишки…
Все бегут от дождя по домам.
Всё бояться промокнуть, уж слишком.
Бегут словно стадо за крошечный дар.

Старик не видит излишек.
Погода прекрасна без слов.
Ведь сейчас оживает природа, и нет глупой тиши.
Есть только дождливый поток.

– Отдохнуть мне пора.
Ведь ноги давно уж не те.
Такая вот прекрасная пора.
На лавочку старик присел.

«Пёс»

Дождь хлещет.
И пес метаясь средь машин.
Не знал, куда ему же деться.
Ведь страшно средь людей больших.
А так хочется согреться.