Ирина Якоби - Ожидание белого Рождества, или Датская сказка для русских золушек

Она взяла со стола какой-то датский журнал и начала его нервно листать, даже не пытаясь вглядываться в фотографии и, тем более, в текст. Вдруг рядом с ней прозвучал знакомый голос, произнёсший по-английски:

– Хай! Я тебе не помешал?

– Конечно, нет, – Ива с трудом выдавила из себя улыбку, тщательно пытаясь скрыть своё отвратительное настроение.

– Что интересного пишут? – спросил Урс, усаживаясь на соседний стул и заглядывая в журнал, раскрытый одноклассницей как раз на той странице, где рассказывалось о датской кронпринцессе Мэри, и где была размещена галерея её фотографий. – Тебе раньше говорили, что ты очень на неё похожа?

– Да, ты не первый, – ответила Ива, смутившись.

– У тебя такое красивое имя. Как оно пишется? Начинается с английской буквы «Е»?

– Нет, с «I». По-русски «ива» – это название дерева.

– Дерева? Что это за дерево такое?

– Если я правильно помню, по-английски это дерево называется «уиллоу».

– А, я понял! Его латинское название – саликс, – весело произнёс Урс. Но вдруг его лицо приняло очень серьёзное выражение, и он, придвинувшись к Иве, тихо спросил. – За время, что ты прожила здесь, ты уже успела услышать о таком негласном законе Янте, по которому живёт почти всё датское общество?

– Закон Янте? Нет, Урс, впервые слышу. А что это за закон такой?

– Это свод из десяти правил, характеризующих типичные для датчан взаимоотношения друг с другом. Ну, например, «Ты не должен думать, что ты умнее, чем мы», «Ты не должен думать, что ты знаешь больше, чем мы», «Ты не должен думать, что ты можешь учить нас чему-либо». Или вот ещё очень интересное правило. «Ты не должен думать, что ты годишься на что-то». И так далее в этом роде.

– А откуда такой, по меньшей мере, странный, закон появился?

– Я слышал, что один норвежец в детстве жил в каком-то городе в северной части Дании. Затем, когда он вырос, то решил обо всех своих наблюдениях и переживаниях детства написать роман, в котором и изложил содержание этого закона. Ну, что самое интересное, хоть и можно иногда услышать среди датчан дискуссии относительно этого закона, в целом, они ничего не имеют против его содержания. То есть, что называется, этот норвежец попал в яблочко.

– Странно, – задумчиво произнесла Ива. – Если я правильно поняла, то датчане не любят тех, кто лучше их. Все должны быть примерно на одном уровне.

– Абсолютно верно. И теперь становится понятным, что недавно произошло в классе, и почему Дорит так вела себя по отношению к тебе.

– Что ты имеешь в виду? Я ничего странного не заметила.

– Знаешь, я очень хорошо тебя понимаю. А сейчас пойдём на занятие. Мы и так уже опаздываем на пять минут. И спасибо, Ива, за приятную компанию.

– Тебе тоже большое спасибо.

– А мне-то за что?

– За полезную информацию.

Когда они вернулись в класс, то обнаружили, что преподавательница ещё не вернулась с паузы, и все сидели, занимаясь кто чем. Усевшись на своё место, Ива обратила внимание, что её соседка слева, то самое нереальное полупрозрачное существо с длинными тёмными волосами и огромными зелёными глазами, сейчас сидит, приложив мобильный телефон к левому уху, и напряжённо вслушивается, периодически отвечая по-английски, как заведённая: «Да-да, милый. Я всё поняла. Не волнуйся. Не волнуйся. Я прошу тебя». Одновременно средним пальцем правой руки она опять и опять сгребает несколько хлебных крошек от недоеденного бутерброда с сыром в маленькую кучку.

– Пока не пришла Дорит, хочу сходить и купить кофе. Тебе не принести? – спросил Урс.

– Спасибо, но если можно, то зелёный чай, – быстро ответила Ива, предвкушая, как она через несколько минут может глотнуть освежающий и бодрящий напиток, что сейчас было бы так кстати.

Убегая, Урс столкнулся в дверях с входящей в аудиторию Дорит:

– Я выбегу на минутку!

– Как угодно. Но только мы уже начинаем и никого больше ждать не будем, – преподавательница улыбнулась и, обведя взглядом всех присутствующих, спросила. – На ком мы остановились до паузы?

Ива напряглась, опустив глаза в раскрытую перед собой пустую тетрадь. К её полному удивлению, Дорит сама решила ответить на свой вопрос:

– Та-ак. На Иве. Хорошо. Теперь мы переходим к следующему рассказчику, – голос преподавательницы звучал очень мягко и дружелюбно, что позволило Иве вздохнуть с облегчением.

Тут же внимание всех присутствующих переключилось на ивину соседку слева. Девушка тяжело вздохнула и начала вести повествование тихим дрожащим голоском, иногда вскидывая к потолку свои огромные, полные страха и какой-то глубокой боли глаза: