Антонина Романова - Потеря. Иронический женский детектив

– Да. Сказал, после моей истерики, что мы с тобой должны поговорить.

– Он хотел, чтобы я именно прочитала?

– Прочитать и решить.

– Он и правда дурак или издевается надо мной. Тебе не кажется, что он нас хочет поссорить?

– Казалось бы, но он опять о смерти говорил.

– Нет, он сначала нас до инфаркта доведёт.

– Он ещё одну даму в завещание упомянул, но ей только старую родительскую квартиру оставил. Так и сказал: перед кем виноват, тому и отдам. Тебе, говорит, всего хватит, а у них пусть будет. А если бы я с ними остался, у них бы всё было.

– Точно, дурак, – Поля опять почувствовала волну эйфории, но быстро взяла себя в руки. – Короче, я к нему съежу и уговорю уничтожить завещание. Всё у меня есть, а лишние хлопоты мне ни к чему. Слава Богу, дети со мной, и внуки меня любят.

Поняв, что сказала слишком жестоко, Поля хотела исправиться, но Жанна уже рыдала, упав в глубокое кресло.

– Жанна, извини, я не хотела тебя расстроить. Дети жестоки, они о нас мало думают, вечно куда-то рвутся. Нам остаётся их только любить.

– Уходи, – прохрипела Жанна.

Вернувшись домой, Поля в прихожей запнулась о забытый пакет с яблоками. Она подняла его, отнесла на кухню, помыла все яблоки и выложила на тарелку.

Усевшись на диван, Поля откусила яблоко, но оно оказалось кислым. Морщась, Поля доела яблоко до конца. Странное ощущения восторга и сожаления охватило её, и она вспомнила своё старое стихотворение, написанное ею после расставания с Олегом.

Любила, а вернее любовалась,

Нисколько быть умнее не старалась,

Легко и безвозмездно отдавала

И ничего за это не желала…

И я была любимою, бывала

Стыда не зная, совестью не мучась,

Не думала: – За что такая участь!

Чужой любви, не ведая греха,

Средь голосов людских была глуха…

Я для других, увы, была плоха

Недолго, да надолго невозможно,

Быть так неправедной и так неосторожной:

Зато красивой точно я была,

Тогда цвела душа моя, цвела!

Не злилась, не страдала, не спала

Душа созрела, превратилась в плод,

Но помнит плод души цветущий год:

Цветут цветы, им чуждо чувство долга,

Им всё равно, они же ненадолго…

Украсят мир и всё, чего с них толку…

Рассказывать о завещании Поля пока никому не собиралась: мало ли что у человека бывает с головой. Завтра Олег раздумает и сам посмеётся над собой.

В стационар она приехала к четырём вечера. Сончас закончился и посетителям разрешили подняться в палаты. Олег лежал в отдельной палате, а рядом с дверью стоял молодой человек.

– Вы кто?

– Я к Олегу, он меня вызывал.

– Погодите, я спрошу.

Охранник зашел в палату и очень быстро вернулся.

– Заходите, – молодой человек открыл дверь перед Полиной.

– Спасибо, – ехидно ответила Поля.

На кровати Олега не было, он сидел за столом и пил чай.

– Полина, я тебя ждал.

– Так бы и треснула по твоей голове, но больных не бьют. Ты зачем меня с Жанной стравил? Зачем мне твой дом?

– Сядь и не ворчи.

Олег взял Полину за руку и усадил на свободный стул.

– Слушай, пока я живой. У детей дом в Америке и ещё есть недвижимость, внукам квартиры я тоже купил.

– Меня это не волнует. Оставь дом Жанне или детям из детдомов, пусть на море отдыхают.

– Это нереально. Захочешь, любых детей туда отвезёшь. Пойми, я тебя любил, но не смог сделать счастливой. Но порадовать-то я тебя могу. И тебе уже не так много жить осталось, лет двадцать, тридцать.

– Много я дураков видела, но ты чемпион. Ещё раз предлагаю тебе свою подругу, чтобы она тебе мозг вправила.

– Мне никто не поможет. Это судьба, я знаю. Всё, чего я хотел, я достиг, но потерял смысл жизни.

– У тебя пожар был, теперь надо восстанавливать.

– Ерунда, за неделю восстановят. Очень тебя прошу, не отказывайся, не слушай Жанну. Она об этом доме и не знала.

– Как не знала? Она говорила, что там каждое лето отдыхает.

– Врёт, даже я там не был ни разу, купил по интернету. Хотел сделать всем сюрприз, а некому. Жанна ездит отдыхать только к детям в Америку, скучает очень. Иногда ещё в Китай летаем, лечимся.

Слушая Олега, Полина узнала те нотки в его голосе, которые ей запомнились при их расставании. Он не притворялся, потерянного человека отличает глубокая грусть.

– Хорошо, пусть будет, как будет. Только договоримся, что ты жив и здоров, а как судьба сложится никто не знает. Забудь обо мне, и я сделаю вид, что знать ничего не знаю. Выздоравливай и за работу. От тебя люди зависят, им семьи кормить надо.