Ирина Семина - Эльфика. Другая я. Снежные сказки о любви, надежде и сбывающихся мечтах

Сделав шаг в сторону кроватки, мама неуверенно останавливается. А потом разворачивается и выходит из комнаты.

Голос малыша звучит все отчаяннее:

– Мама! Мамочка! Где ты? Мне страшно! Тут кто-то ссорится. Мамочка, подойди ко мне поскорее!

– Ты ему сейчас нужна! Неужели не слышишь? – догоняю я мать в коридоре, но она лишь смахивает выступившую от моей мольбы слезинку.

«Нет, ничего она не слышит, кроме своего „не приучай к рукам – разбалуешь“. Тьфу, глупости какие в ваших человеческих умах. Это выше моих сил!»

Подхожу к кроватке сама:

– Не плачь! Она любит тебя, только не понимает ничего.

– Ты так думаешь?

– Конечно. Любит. Очень сильно.

В его космических глазах облегчение, он начинает успокаиваться, на лице появляется улыбка.

– Видишь, учится потихоньку играть самостоятельно, – довольно говорит бабушка, глядя на улыбающегося внука.

– А если бы его сейчас взяли на руки, он бы громко рассмеялся. Первый раз в жизни, – обреченно говорю я, понимая, что все равно мне не суждено быть услышанной.

Ночь. Мы с малышом не спим.

– Скажи, а зачем я сюда попал? – вдруг спрашивает он, глядя на меня огромными глазами.

– Чтобы учиться.

– А мама для чего нужна? Чтобы меня учить?

– Нет, она тоже пришла сюда для того, чтобы учиться.

– А кто наш учитель?

– Вы сами же и являетесь учителями. Вы учите друг друга. Сейчас ты учишь маму прислушиваться к своему сердцу, а вскоре она начнет учить тебя жить среди людей.

Мальчик улыбается. Как жаль, что скоро он забудет наши разговоры!

– Где же мама?

«Ох, опять начинается!»

– Проснись, – шепчу я в горячее от сна ушко молодой женщины.

Из детской кроватки слышится требовательное кряхтение. Мама поднимает голову, бросает взгляд на часы и вновь зарывается лицом в подушку. «Еще нет трех часов», – слышу ее мысль и ужасаюсь.

– При чем здесь часы? Тебя сын зовет! Он есть хочет! И просто почувствовать, что ты рядом! Ты же сама решила спать отдельно от него, вот и мучайся теперь – вставай!

«До трех еще целый час, нужно потерпеть», – упрямо отвечает мне ее ум.

И я понимаю, что без более действенных мер не обойтись (а так хотелось без них!). Только бы она поняла меня правильно.

Следующей ночью молодая мама мучается от температуры: застой молока – штука мучительная.

– Ну, теперь-то ты понимаешь, что нужно делать? – спрашиваю я ее, нежно гладя по шелковистым волосам.

– Пора отказываться от грудного вскармливания, – авторитетно заявляет всезнающая бабушка.

Я горько вздыхаю.

Прошло почти полтора года. За это время, признаюсь, я изрядно пала духом. Как быстро приходится расставаться со своей мечтой!

Ну скажите, зачем отдавать малыша в ясли, если сердце разрывается от тоски, если места себе найти не можешь, если совесть мучает? «Пора ребенка приучать к коллективу» – кто такое придумал? Кто придумал все эти «пора», «пришло время»? Почему вы живете, движимые страхами «а вдруг», «а что потом»? Планы – самая великая иллюзия людей.

Моего голоса женщина так и не слышит, и малыш пытается докричаться до мамы сам. Болезнями, разбитыми коленками, беспокойным сном. Она пичкает сына таблетками, но каждый раз он находит новые способы.

Сколько раз я пыталась рассказать малышу о том, что мама его не бросает. Просто она – плохая ученица. Но он, кажется, перестал меня слышать. Ему страшно.

Лето. Вечереет. Малыш, ошалевший от счастья, несется навстречу маме по узенькой дорожке детского сада. И конечно же, не замечает крутых ступенек лестницы, по которым через секунду кубарем скатывается вниз.

Кровь хлещет алым потоком, мигом заливая майку с серо-желтыми следами манной каши и пыльцы одуванчика.

Я знаю, что все обойдется: разбивать нос ему придется еще не раз. Хочу отойти в сторону, но не выдерживаю и выкрикиваю:

– Это вырвалось на свободу его горе. Он так скучал по тебе!

Отворачиваюсь. Она все равно ничего не слышит.

– Я все поняла, – всхлипывает вдруг кто-то за спиной. – Прости меня, сынок.

«Что? Это она сказала? Я не верю своим ушам!»

Поворачиваюсь к ним снова. Мальчик не плачет, стоит и смотрит на мать. Я – на них двоих.

«Она что – слышит?» – вопрошает ребенок.

А я ничего не отвечаю, потому что в первый раз за все это время теряю дар речи.

Вот оно – счастье!

Они молчат. Но говорят их сердца. Никто, кроме меня, не слышит их голосов.

А жаль!

Ну наконец-то можно вздохнуть свободнее. Осталось лишь дописать отчет (вы даже не представляете, как строго с этим у нас в Небесной канцелярии!): «Сегодня, 15 июня, в 17:00 родилась Мама – Никольская Татьяна, по отцу Викторовна».