Вага Вельская - Хроника Лёлькиных аллюзий

– А мне сейчас плохо, – растерянно пробурчала больная.

– Тогда вот здесь и сейчас, в этом коридоре, сидя на этом стуле и вызывайте по мобильному скорую у них на глазах по их же адресу. Это ваш последний шанс сразу попасть в их умелые руки, – произнесла Лёля и ушла на запись.

Лёлю приняли с нескрываемым ядовитым раздражением и на её вопрос, почему требуется три дня для этих процедур, нахально ответили, что неизвестно, может быть ей придётся пролежать недели две или месяц. Никаких гарантий. Записали её по срокам даже раньше других. Но, выйдя оплёванной из кабинета, она приняла решение – сюда ни ногой, бежать как можно дальше отсюда, из этого отделения, где когда-то по скорой оперировали её мужа с пребыванием в реанимации более двух недель с тяжёлыми послеоперационными последствиями. Из её памяти до сих пор не мог выветриться тот запах гниющих тел, мочи и хлорки, несмотря на сегодняшний относительно чистый воздух, наполненный вибрациями беспорядочной суеты, внешней деловитости и ледяного равнодушия.

Поискав в Интернете другой вариант, Лёля остановилась на городском клиническом онкологическом диспансере. Направления и кучи анализов, кроме ЭКГ и клинического анализа крови, не требовалось. Цена платных услуг была самая низкая по Петербургу, приём на процедуру буквально через неделю, да и сам многоэтажный грозный центр на проспекте Ветеранов вызывал трепет, уважение и надежду на высокий профессионализм и точность диагностического попадания.

Лёля была довольна, так как не могла оставить дома, больше чем на сутки, своего больного мужа, едва видящего одним глаукомным глазом и перенесшего два инфаркта и микроинсульт. Подготовку проводила серьёзно и тщательно, следуя всем предписаниям, указанным в инструкции к лекарству Фортранс. Очищающее средство оказало на неё удивительное воздействие, подарив давно забытое ощущение лёгкости, устранив постоянно тянущие болезненные симптомы, погрузив её в лёгкую невесомость.

– Как хорошо, – думала Лёля, – когда не заставляешь уставшие органы трудиться, когда внутри всё замирает в покое, как в молодые годы. Недаром во время блокады многим голод излечивал язвы. Нет, нет! Упаси Боже от такого избавления, – рассуждала она сама с собой. Лёля ждала звонка сына, который обещал отвезти её в клинику и затем забрать после процедур под общим наркозом.

Звонка сына она дождалась, но новости были неутешительными:

– Я не могу приехать. Не в форме. Возьми такси.

Такой ответ она слышала от него не раз. Именно в самые экстремальные моменты жизни, хотя она редко обращалась к нему с подобными просьбами. Внутри опять заныло, она сразу почувствовала какую-то ватную тяжесть на плечах и пожирающую силы усталость.

– Только бы не глотать эту обиду натощак, не наносить дополнительные раны, не позволять себе думать об этой мучительной для неё удручающей жизни сына, – дала себе установку Лёля.

До клиники она добралась спокойно в метро в течение часа. Правда ноги передвигались с трудом, слегка звенело в голове и ощущались глухие сердечные удары в ушах. В клинике на пятом этаже перед операционным блоком сидел народ и опять же почти одни женщины. Все они были с сопровождающими. В сторонке сидел одинокий высокий, худой, седой мужчина, всем своим обликом напоминающий образ Дон Кихота. Он обращался ко всем присутствующим, задавал вопросы, не получал ответов, задавал другие вопросы и смотрел на всех будто детским, открытым и встревоженным взглядом, вспоминания прошлые времена, когда эта клиника была ведомственной больницей Кировского завода и всё было справедливо и доступно каждому работающему там. Лёля периодически ему отвечала, давая ему свои немудрёные советы для моральной поддержки, чему он был страшно благодарен.

– Много ли надо человеку в трудный момент. Просто дружеские слова в поддержку, и уже легче. Так почему все закрылись глухой завесой молчания? Каждый ушёл в себя и ковыряется в собственных страданиях и страхах. А всё же легче, когда ты можешь поддержать другого, тогда и своё не кажется таким уж безысходным, – думала Лёля, переговариваясь с воспарившим от внимания Дон Кихотом.

К операционной вне очереди подвозили на каталках лежачих больных. Чувствовался устоявшийся порядок. Медперсонал извинялся за задержку из-за наплыва срочных случаев, и люди благодарно ждали. Всех объединяла общая беда, вызывая чувство доверия друг к другу и располагая к откровенности. Лёля с любопытством слушала впечатления тех, кто уже прошёл через ожидающие её испытания. Стала болеть голова, усилился звон в ушах. Поняв, что после наркоза ей потребуется помощь, она позвонила сыну с настойчивой просьбой, чтобы он приехал за ней на метро, забрал и на такси отвёз домой за её счёт.