Оксана Чурюканова - Сказки. Для взрослых детей

В один из вечеров, как обычно, Человек и Псина зашагали в парк. Сумрачно, фонари горят. Прохладно. У Человека руки замерзли, он обнял Псину, и так они сидели на пригорке, наблюдая звезды. Тепло вместе, один бутерброд на двоих ели. С эстрады доносилась музыка – «джаз», объяснял Человек, довольно улыбаясь и теребя рыжие уши Псины. «Хорошая ты, даже удивительно хорошая Псина! Я так рад, что ты тогда протащила свой хвост через мой двор, и мы познакомились» – «А я так рада, что ты тогда окликнул меня», – подумала Псина. – «Я вот думаю, а если бы ты бежала тогда другим двором, мы бы и не увиделись никогда! И сейчас сидел бы я дома, а не с тобой в парке и слушал джаз. Джаз-то он и в Африке джаз, но, согласись, вдвоем его слушать ровно вдвое приятнее!». И Псина согласилась. Она соглашалась со всем, что говорил Человек, и тогда, когда он говорил: «Я твой друг».

Друг… это когда делишь пополам все, так поняла Псина. Колбасу и вечер делишь пополам на двоих. Хорошо. Здорово. Вечер прошел, и они разошлись: Человек домой, а Псина к себе под мост. Обычно он ее прогонял, ласково так: «Псина, шуруй спать! Поздно уже, а тебе еще до моста добираться». Она последний раз ткнется в его руку и побежит, а по дороге думает…

Я знаю, что вы сейчас подумали: мол, отчего этот человек не заберет Псину к себе, раз она так ему нравилась, и может вам покажется, что она грустила всю ночь до утра, лежа под мостом. Нет. Она не думала про это. Псина эта была ничейная, а это значит, что у нее не было Хозяина. Вы думаете, что она смогла бы ходить в ошейнике на поводке и носить намордник? Если так думаете, то жестоко ошибаетесь. В голове у Псины были совершенно другие мысли…

Наступало утро, и Псина, по привычке, бежала во двор, садилась в уголке под деревом и смотрела на дверь, ждала, когда появится Человек. И он обязательно появлялся. И обязательно выносил Псине что-нибудь вкусненькое. Замечательное утро получалось: на небе радуга, на ветках капли дождя висят вниз головой, в руках у Человека книжка и он читает вслух. Псина, растянувшись на желтых листьях, чуть приподняв уши, прислушивается к его голосу. Вокруг суета, собак вывели хозяева, кого на поводке, кого на цепочке, просто цирк какой-то. Шум, суета, лавочки занимают, через барьеры прыгают, шерсть вычесывают… А им двоим так тихо и хорошо вместе книжки читать.

И вот однажды…: «Послушай, Псина, я давно хотел с тобой поговорить», – от этих слов Псина подобралась вся, навострила уши, внимательно поглядела на Человека, но он отвел взгляд, ох, как закололо под ребрами, страшно стало Псине, ведь с ней никто никогда не разговаривал, тем более так серьезно. «Ты хорошая, рыжая, лохматая, но, Псина, … я не могу взять тебя к себе!». «Что за чушь собачья? – подумала Псина, – что он говорит? Куда к себе? Зачем к себе?». А Человек продолжал: «Мы не можем с тобой все время таскаться по паркам и лесам, зима наступает, я не смогу гулять с тобой каждый день, понимаешь? И ты… ты не моя собака!».

Ну и что, подумала Псина, разве ж я чего-то прошу от тебя больше того, чем ты мне даешь? Но сказать-то не могла, собаки не разговаривают, а только виляют хвостом. Человек поднялся и пошагал к дому, молча, потом увидев, что след в след за ним шагает Псина, прикрикнул на нее: «Псина, вали к себе! Не ходи за мной больше!» А она шла и шла… Уже во дворе, он обернулся и сказал: «Псина, ты удивительная…». И на следующее утро опять они вместе сидели на лавке и курили, ну, курил-то Человек, а Псина смотрела на него и улыбалась.

Поздней осенью случилась неприятность. Во дворе завелась огромная собака, черная, здоровая, сильная. Всех кусала: и собак и людей, без разбора, нравился ей этот процесс. Не могла только к Человеку и Псине подобраться. А когда всех перекусала, видать от скуки решила все-таки напасть. Начала бросаться на Человека, с одной стороны зайдет, с другой зайдет, зубами клацает – страшно! А он такой интеллигентный был, что не мог ни палки с земли поднять, ни камень в нее кинуть. Псина не выдержала и бросилась на собаку, хотя та втрое больше ее была и сильнее. Как они дрались… ни в сказке сказать, ни пером описать, ни топором вырубить. Клочья летели по всему двору. Всем досталось.

А когда Псина лежала под мостом, вспоминая произошедшее, ей было одно непонятно – Человек, вместо того, чтобы спасибо ей сказать, за то, что она бросилась на его защиту, накричал, был недоволен. И от этого ей было нехорошо на душе. Потом все забылось. И продолжалось по-прежнему. Но иногда Человек говорил, чтобы Псина не привыкала к нему, что домой ее взять он не может, и что Псина отнимает у него слишком много времени…